Жизнь замечательных людей и зверей - [13]
Император Гао-цзун: могущественный, но слабый. Такое бывает
В женских покоях дворца новая конкубина пятого ранга провела двенадцать лет, кажется, так ни разу и не попав в опочивальню Сына Неба. А когда император Тай-цзун скончался, двадцатипятилетнюю У вместе с другими бездетными наложницами отправили в монастырь, пожизненно.
Интересно, когда именно она стала чудовищем? То ли уродилась такой, то ли нравственно покалечилась от долгого затворничества в гареме и монастырского заточения. Так или иначе, новый император Гао-цзун совершил большую ошибку, когда, польстившись на красоту монахини, вернул ее во дворец.
На первом этапе восхождения У действовала так, как только и могла действовать властолюбивая женщина той эпохи: манипулировала могущественным мужчиной.
Не буду подробно описывать извилистый путь, которым бывшая монахиня шла к власти: все бесчисленные каверзы, поклепы, доносы и тайные убийства. Остановлюсь лишь на одном эпизоде. Законная супруга императора не могла иметь детей. Но одного этого гандикапа было недостаточно, чтобы избавиться от соперницы. И У осуществила следующую комбинацию: удушила свою новорожденную дочь, а вину свалила на императрицу – та-де совершила это ужасное злодейство от ревности. Версия выглядела убедительно, сфабрикованные улики довершили дело. Возмущенный государь изгнал опороченную супругу (которую У вскоре приказала умертвить) и женился на безутешной матери несчастной малютки.
Новая жена вертела слабовольным императором, как хотела. Обычно во время заседаний правительства сидела за ширмой позади мужа и подсказывала ему, что говорить. Даже недоброжелательные летописцы признают, что советы были мудры, ибо У «хорошо знала литературу и историю».
Императрица У Цзэтянь: а глаза добрые-добрые…
Через несколько лет Гао-цзуна хватил удар, и царица начала править от его имени уже безо всякой ширмы.
Осложнение возникло, когда подрос сын, наследный принц. Силой характера он пошел в мать, но, испорченный конфуцианским воспитанием, не желал следовать путем зла, а хотел править по закону и справедливости. Методы, которыми управляла матушка (она, например, любила топить своих врагов в чане с вином или рассекать на четыре части), принцу решительно не нравились. Пришлось императрице непослушного сыночку отравить. А что было делать?
Другие сыновья были покладистей. Некоторое время она властвовала, прикрываясь именем одного из них, потом прогнала его прочь, посадила на трон другого. А в 690 году, шестидесяти шести лет от роду, решила покончить с этой ненужной декорацией и объявила себя правящим императором (единственный случай за четыре тысячелетия китайской истории).
В глубокой старости, каковой в те времена считался восьмой десяток жизни, от слишком долгого пребывания у власти императрица-император начала терять хватку. Погрязла в неподобающем возрасту разврате, попала в зависимость от начальников своей секретной службы – и в конце концов закончила тем, чем заканчивают все подобные диктаторы. Приближенные составили заговор и свергли одряхлевшую правительницу. Вскоре она скончалась в заточении. Наверное, перед смертью сокрушалась, что была слишком доверчива к людям и пролила недостаточно крови.
Эх, какая замечательная злодейка получилась бы для «Фэнтези»: мать, пожирающая своих детей.
Париж не стоит обедни, или Перельман былых времен
Lifestory графа Шамбора невероятно интриговала современников, однако сегодня ее вспоминают нечасто – мало кого интересует Несбывшееся и тупиковые ответвления истории.
Когда у Бурбонов, казалось бы, обреченных на вымирание, вдруг появился наследник, в рождении младенца усмотрели Перст Божий. Ребенка так и назвали – Henri Dieudonné, то есть «Богоданный Генрих». Ему достался титул герцога Бордоского, но в зрелом возрасте он предпочитал называться графом де Шамбором, по названию одного из замков, находившихся в фамильном владении династии. Под этим именем наш герой был известен всю свою жизнь, хотя до самой смерти роялисты упорно называли его Генрихом Пятым.
С 1830 года, когда французы окончательно свергли «ничего не забывших и ничему не научившихся» Бурбонов, десятилетний Генрих-Богдан все время находился в эмиграции и получил право ступить на родную землю лишь сорок с лишним лет спустя.
Жизнь изгнанного монарха на чужбине скорее напоминает грустный и чувствительный роман – «Человек, который смеется» или «Большие надежды».
Богоданный принц, веривший в свою волшебную звезду, вырос и стал несгибаемым рыцарем монархической идеи, которой подчинил всю свою жизнь. Он даже женился не из любви, а из принципа: взял в жены дочь единственного монарха (герцога Моденского), кто отказался признать королем «узурпатора» Луи-Филиппа. Правда, невеста была нехороша собой, глуха и не способна к деторождению, но это всё были второстепенности. Одним из первых своих декретов нецарствующий монарх объявил: «Сим провозглашаю, что никогда не откажусь от прав, коими, согласно французским законам, я обладаю по праву рождения».
Современникам, воспитанным на романах Дюма и Гюго, непреклонный принц чрезвычайно импонировал. У большинства было убеждение, что эта красивая история рано или поздно завершится успокоительным, заранее известным финалом: Шамбор преодолеет все испытания. Награда, то есть корона, найдет героя.
