Жизнь замечательных братьев - [30]

— Ты не понимаешь, о чем говоришь! – со слезами в голосе возопила Нимфадора. – Это же отвратительно! Ведь мне придется его целовать и… того…

— «Того» не придется, если не будешь гусыней и сделаешь все правильно!! Ну, чмокнешь один раз в щеку, и все! – уже несколько спокойнее возразил Хмури. – Понимаю, если бы тебе пришлось кадрить такого красавца, как я, — Кингсли громко хмыкнул, а мистер Уизли подавился сливочным пивом и закашлялся, — но этот мерзавец хорош собой, ничем не болен, у него две ноги и два своих глаза. Артур, ты, кажется, собирался добыть колдографии?

— Что? Ах, да, — Уизли засуетился и полез во внутренний карман любимого маггловского пиджака, — вот они. Я вынул из дела – это снимки перед заключением в Азкабан, они же были в «Пророке». Тонкс, что скажешь?

— Да с тех пор уже сто лет прошло, — с досадой фыркнула аврорша, разглядывая фас, профиль и полный рост. – Ему ж тут от силы двадцать пять. Ничего, но… – она покосилась на Люпина, — совсем н–не в моем вкусе…

— Твои предпочтения тут никого не волнуют! – гаркнул Хмури, отнимая колдографии. – Все, что от тебя требуется, это провести доскональную разведку, предоставить нам письменные доказательства тактики и стратегии Пожирателей Смерти, втереться в доверие к одному из них и… ну, там по обстоятельствам. Дракон меня пожри, Тонкс, если бы у нас был еще один метаморф…

— Еще одна, — автоматически поправил Ремус и покраснел.

— Еще одна метаморф, я бы не стал тебя утруждать, крошка! Но пойми, другого выхода нет! – обессиленный Аластор рухнул на табуретку и вытер салфеткой вспотевшее лицо.

— Вам так проще, только и всего, — ехидно заметила Нимфадора, тоже садясь и скрещивая руки на груди. – Какие женщины ему нравятся? – нехотя спросила она спустя пару минут.

— Умница!! – воскликнул Артур и поднял стакан с пивом.

— Тонкс, ты герой, — тихо произнес Люпин, глядя в дальний угол комнаты, где спицы сами собой вязали очередной свитер из шерсти–хамелеона, с инициалами «NL», вписанными в огромное сердце.

— Я получил кое–какую информацию от Снейпа, — как ни в чем не бывало ответил Аластор, ковыряя пятно на кухонном столе. – Негусто, но лучше, чем ничего, — с этими словами старый аврор извлек из кармана крошечную книжечку и принялся листать ее, близоруко прищурив настоящий глаз: — Та–а–ак, вот: «рост — не выше пяти футов и семи дюймов, стройная фигура, длинные волосы, и чтобы была… задорная.» Хм–м, «задорная»… да, тут так и написано, — подтвердил Хмури, поспешно сунув книжечку под нос нахохлившейся Тонкс.

— Что это значит? – процедила она. – И не говори, что это знает только «дракон его пожри». Выкладывай начистоту, или я от всего отказываюсь!

— Э–э–э… – замялся аврор и выразительно посмотрел на Люпина. — Ну, «задорная» — это когда девушка веселая, любит… хорошие шутки, песни, тусовки… а еще… Северус не знал, как это понимать, но вот тут написано. Это… «беллиданс»… ага, он самый. А что это такое, что‑то маггловское? Ладно, неважно – пойдешь на интенсивные курсы…

За окном снова бушевал ураган, а волны с шумом разбивались о камни у подножия замка. Родольфус и Беллатрикс Лестрейндж уютно сидели в малой гостиной и смотрели колдовизор – правда, из‑за ветра трансляция барахлила, а хозяин не рискнул отправлять эльфов чинить антенну в такое ненастье. Показывали новости: после финансовой сводки от экспертов из Гринготтса на экране появилась миловидная ведьма в небесно–голубой мантии; улыбка у девушки была будто приклеенная и обнажала около двадцати восьми зубов.

«Добрый вечер!» – начала ведьма; тут экран пошел широкими полосами, голос дикторши превратился в смесь шипения и визга. Тяжело вздохнув, Руди поднялся с дивана и ударил по колдовизору кулаком: из аппарата посыпались искры, но изображение тут же восстановилось – правда, вещавшая барышня теперь висела в студии вверх ногами.

— Пора ящик менять, — невозмутимо констатировал факт Лестрейндж, возвращаясь на свое место и призывая стакан огневиски. – Беллочка, будешь орешки?

— Пожалуй, — согласилась Белла: перевернутая дикторша тем временем выудила баночку какого‑то крема и с прежней застывшей улыбкой принялась рассказывать о его чудодейственных свойствах. – Думаю, мне это еще не нужно. Руди, как тебе кажется?

— Что, дорогая?

— Я говорю, мне ведь еще не нужны все эти омолаживающие средства, правда? – повторила госпожа Лестрейндж, придирчиво разглядывая кожу на руках.

— Это тебе лучше знать, — пожал плечами Родольфус, левитируя пиалу на колени жене. В гневе Беллатрикс вскочила на ноги и сбила посудину: орешки разлетелись по всей комнате, некоторые со стуком отскочили от колдовизора – экран снова пошел полосами и зигзагами.

— Рудольф, какой же ты чурбан! Я так и знала – ты совсем не обращаешь на меня внимания! – закричала на мужа Беллатрикс, но тут заскрипела лестница, послышался беззаботный свист, и в гостиную, на ходу натягивая перчатки, спустился Рабастан.

— Добрый вечер! Куда это ты собрался в такую погоду?! – переключилась на деверя мадам Лестрейндж.

— Я что, маленький — перед тобой отчитываться? – надменно хмыкнул Раба, одергивая плащ и поправляя за поясом волшебную палочку. – Гулять пойду, раз Лорд не вызывает.