Жизнь за ангела - [11]

 После окончания учебы, службу я начал с младшего офицерского звания унтер-офицер, что  соответствовало званию сержанта в РККА.

 Немецкие войска стремительно продвигались, мы занимали одно село за другим. Немецкое командование отмечало успех операции, говорили, что если и дальше так пойдет, то зимой уже будем в Москве, перезимуем в теплых московских квартирах.

 В большинстве случаев, куда мы приходили, русских уже не было, оставались лишь мирные жители, которые были напуганы и почти не сопротивлялись, в основном старики, женщины и дети. Однажды мы зашли в очередное такое село, зашли в хату.

 - Есть, кто-нибудь? – спросил я по-немецки, потом на русском.

 Открыли дверь, увидели молодую девушку, лет двадцати пяти, симпатичную, светлую, с голубыми глазами. Она испуганно смотрела на нас, прижимая к себе ребенка, девочку, лет трех-четырех с белыми кудряшками, как у куклы.

 - А, русская девушка! – обрадовался мой приятель, которого тоже звали Ганс, выговаривая на русском с акцентом, – Какая красивая фрау!

 - Не бойся, - сказал я ей, - не тронем.  Тебя как зовут?

 - Таня.

 - Это дочка твоя?

 Девушка кивнула.

 - Как зовут? – спросил я.

 - Ксюша.

 - У меня тоже есть дочка, почти такая же. Хочешь? – я протянул ребенку конфету.

 - Пожалуйста, не троньте ребенка!

 - Хорошо. Не бойся, принеси нам что-нибудь поесть и выпить, если есть.

 - Хорошо, я сейчас! - она схватила в охапку ребенка и вышла.

 - Куда она ушла? – спросил мой приятель.

 - Садись за стол, сейчас поесть принесут.

 Мы оба уселись за стол. Вскоре дверь открылась и зашла Татьяна, принесла немного сала, огурцов, картошки, хлеба и молока.

 - Спасибо, – поблагодарил я ее. – Садись с нами. У вас тут ночевать можно? Нам спать где-то надо.

 - Хорошо, тут три кровати, две здесь, одна на веранде.

 В дверь постучали, заглянули еще несколько человек.

 - Эй! Здесь есть кто-нибудь?

 - Занято уже! – ответил я им. – Идите дальше!

 Дверь закрылась и солдаты ушли. Поев, мы оба завались спать, развалившись на мягких кроватях. Проспали еще часа три, до вечера. Первым встал мой дружок, потом проснулся и я.

 - Черт, сколько времени? – взглянул на часы.

 - Половина восьмого,– ответил приятель.

 - Мы проспали почти три часа!

 - Выходит, что да.

 - Давно так не отдыхал.

 Заглянула хозяйка, принесла воды, посмотрела молча на нас, окинула взглядом. Ганс косился на нее явно заинтересованно. Вскоре в хату постучали еще двое.

 - Вы что сидите? Айда к нам! У нас там самогонка, коньячок даже есть.

 Дабы развеять скуку, мы поперлись за ними. В соседней хате шла гулянка, пьяные солдаты веселились, пели песни, играли на губной гармошке. Не долго думая, мы тоже к ним присоединились, включили патефон, заиграла музыка, начались танцы. Один из немцев потащил танцевать девчушку лет семнадцати, очевидно дочку хозяйки, другой саму хозяйку. В доме был еще пожилой мужчина дед, лет шестидесяти и кажется двое детей, которые бегали во дворе, на улице. Пьянка закончилась около полуночи, кто-то заснул прямо на лавке, кто-то за столом. Мы же вернулись в избу, которую снимали. Татьяна возилась у печки, что-то готовила, подкладывала дрова. Гансу Шварцу захотелось любви, он полез к ней, пытаясь ее обнять.

 - Иди ко мне моя малышка, дай я тебя поцелую. Какая ты красивая!

 Девушка попыталась его оттолкнуть, поскольку пьяный кавалер ей видимо был противен.

 - Пусти, пусти меня, слышишь?! Отстань! Ай! Мамочка, что ты делаешь?! Пусти же, отстань!

 Будучи еще в состоянии что-то соображать, я возмутился, мне стало жалко девчонку.

 - Ты чего? Отпусти ее, слышишь?!

 Тот засмеялся.

 - Тебе что, жалко? Подумаешь девку трахну, с нее не убудет! Если хочешь, присоединяйся.

 - Отстань от нее, тебе говорю!

 Схватив приятеля за шиворот, я попытался его оттащить, мы чуть не подрались, едва не набив друг другу морду.

 - Она моя, понял? Я первый на нее запал!

 - Ревнуешь что ли? Ну, чего ты такой жадный? Так сразу бы и сказал. Чего для друга не жалко? Развлекайся!

 Наконец он ее отпустил. Я подмигнул Татьяне, приставил палец ко рту.

 - Т-с-с-с. Пойдем, - вывел испуганную девушку на веранду. – Уходи, слышишь? Уходи! Бери ребенка и беги отсюда пока не поздно. Поняла?

 Девушка застыла молча в недоумении, потом кивнула.

 - Пойдем, я тебя провожу, – взял ее за руку.

 Она забрала ребенка, которого прятала в стайке, вместе мы добрались до тропинки, ведущей в лес.

 - Беги! Спрячься пока где ни будь. Там есть еще ваши.

 - А ты?

 - Куда я побегу? К русским? Меня убьют! Беги, пока я добрый!

 Девчонка видимо убежала к своим родственникам, в соседнее поселение, которое находилось неподалеку.

 На беду,  дня два спустя, ночью случилась какая-то диверсия, кажется, несколько солдат нашли убитыми.  На них напали и  забрали оружие, точно не помню, я сам,  толком так ничего и не понял. Утром проснулся от шума, крика и лая собак, в доме никого не было.

 - Ганс! Ганс! Ты где? – Я окликнул приятеля.– Черт возьми, что происходит?! - надел штаны и выбежал на улицу.

 Весь народ куда-то сгоняли, кажется к комендатуре, что расположилась в бывшем сельсовете. Послышались выстрелы, кажеться расстреляли нескольких мужчин. Среди всеобщей суматохи и неразберихи, я пытался выяснить, что происходит. Через некоторое время людей собрали в какой-то сарай и подожгли на моих глазах! Послышались крики, это было невыносимо! Я чуть не сошел с ума! Бросившись в дом, упал на кровать, уткнулся головой в подушку и начал рыдать. Со мной случилась истерика. Такого зверства я еще не видел и даже не мог себе представить! Нервы мои не выдержали.