Жизнь взаймы - [4]

– Теперь могу, – водитель повторил движение головы, и Гуров понял, что этот жест будет преследовать его целый день. – Раньше не мог, теперь могу. Видите ли, в большинстве случаев люди не слышат имени водителя. Так уж устроен человеческий мозг. Водителя считают обслуживающим персоналом, чем-то вроде обязательного приложения к машине, и поэтому не утруждаются, чтобы запомнить его имя. Но мое личное убеждение состоит в том, что оперативному работнику жизненно важно знать имя того, кто прикрывает его тыл во время сложных и опасных операций. Вы так не считаете?

– Назовите свое имя, и обещаю, я запомню его на всю жизнь, – не желая вступать в дискуссию, заявил Гуров.

– Леонид Мейерхольд, – еще радостнее объявил водитель.

«Ничего себе! Боится, что такое имя не запомнят? Что же тогда остается Иванам Ивановым?» – мысленно присвистнул Гуров, а водитель самозабвенно продолжал:

– Мейерхольд – фамилия по отцу, хотя национальную принадлежность у нас определяют по материнской линии. Имею воинское звание «капитан». В полицию перевелся всего шесть месяцев назад. Сорок два года. Не женат, детей нет. Уроженец Поволжья, в настоящий момент проживаю в Москве на постоянной основе. Получил наследство, комнату в коммунальной квартире.

– Заводите двигатель, Леонид Мейерхольд. Улица Электродная, дом пятнадцать, – приказал Гуров. – Мы и так потеряли много времени.

Удовлетворенно кивнув, Мейерхольд повернул ключ зажигания, вывернул рулевое колесо и покатил к шоссе Энтузиастов. К вящей радости Гурова, больше Леонид Мейерхольд желания поговорить не изъявлял, и до Электродной улицы они доехали молча. Там, во дворе дома номер пятнадцать, их уже ждал участковый инспектор. Гурову он был знаком, пару-тройку раз они пересекались по параллельным расследованиям. Звезд с неба лейтенант Юшкин не хватал, но восполнял недостаток сыщицкой интуиции дотошностью и исполнительностью, а Гурову в данной ситуации ничего другого и не нужно было.

– Здравия желаю, товарищ полковник, – поприветствовал Гурова Юшкин. – Добро пожаловать на «землю».

– И тебе не хворать, лейтенант, – Гуров пожал протянутую руку. – Рассказывай, что у вас стряслось.

– Полный отчет или результаты оперативных действий? – тон Юшкина сразу стал деловым.

– В курс дела меня не вводили, если ты об этом, – сообщил Гуров. – Около полуночи на придомовой автостоянке застрелен жилец дома номер пятнадцать, это все, что мне известно на данный момент.

– Ого, у журналистов и то больше данных, – не сдержался Юшкин.

– Вот-вот, из-за проклятых журналистов и начался весь этот сыр-бор, – проворчал Гуров. – Раздули шумиху: в пяти шагах от районного отдела москвичей убивают. В Управлении все на ушах стоят. Думаешь, почему я здесь?

– Да вы не расстраивайтесь, товарищ полковник, дело-то несложное, – выдал сомнительное утешение Юшкин. – В конце концов, не депутата же грохнули.

– Поговори мне, – Гуров покосился на водителя, который, вместо того чтобы оставаться в машине, застыл в двух шагах от полковника и впитывал каждое слово. – Для нас, сотрудников правоохранительных органов, не должно быть разницы, чье убийство расследовать – депутата или пьяницы беспробудного. Или тебя в школе милиции недоучили?

– Так точно, разницы нет, – перехватив взгляд полковника, охотно поддержал Юшкин. – Итак, ситуация следующая: около полуночи на стоянке сработала сигнализация сразу на нескольких машинах. Жильцы дома проявили бдительность и обследовали стоянку. В результате осмотра было обнаружено тело одного из жильцов дома. Вызов по «Скорой» прошел одновременно со звонком в дежурную часть. Полиция и медики прибыли в течение десяти минут. Мужчина, Рауф Гулиев, тридцати трех лет, был обнаружен лежащим на земле с огнестрельным ранением в области груди. Медики констатировали смерть и уехали. Дальше работала опергруппа. Произвели осмотр места происшествия, опросили свидетелей, составили отчет и уехали. Тело забрала труповозка, оно сейчас в Перовском морге.

– Осмотр места происшествия что-то дал? – спросил Гуров.

– Практически ничего, – Юшкин виновато потупился. – Любопытные соседи так все затоптали, что мама не горюй.

– Хоть гильзу-то нашли?

– Никак нет, товарищ полковник, гильзы на месте происшествия не обнаружили.

– Что говорят свидетели?

– Много чего говорят, – Юшкин выдержал паузу, собираясь с мыслями. – Показания противоречивые. Единственное, в чем сходятся все, – было слишком темно, чтобы что-то разглядеть.

– А конкретнее? – потребовал Гуров.

– Кое-кто из соседей утверждает, что незадолго до того, как сработала сигнализация, на стоянке видели мужчину. Вроде бы он был без машины, но утверждать не берутся.

– Кое-кто, это кто?

– Старик с первого этажа, Василий Путочкин, он имеет привычку слушать двенадцатичасовые новости по радио. В эту ночь он тоже сидел возле окна, там антенна ловит лучше, ждал начала новостей. Новости еще не начались, когда он заметил мужчину. По его словам, тот прогуливался между рядами автомобилей, вроде как выискивал что-то. Старик отвлекся, чтобы налить чай, а когда снова выглянул в окно, мужчины уже не было. Еще женщина с третьего этажа. Она работает в круглосуточном гипермаркете, с работы возвращается ближе к двенадцати. Так она тоже заявляет, что видела мужчину возле стоянки. По ее словам, он явно не желал, чтобы его заметили, так как при ее приближении спрятался за трансформаторной будкой. Третий свидетель видел курящего мужчину без четверти двенадцать. Мужчина стоял в дальнем углу стоянки. Свидетель подошел к подъезду, хотел окликнуть незнакомца, поинтересоваться, что тот делает на частной территории в столь поздний час, но не стал. Решил, что это не его дело.