Жизнь в полумраке - [8]

— Ты, что? С ума сошла, под машину бросаешься, — потом, заметив на руках лежащего без движения ребенка, совсем разъярился. — Да еще и с ребенком!

— Помогите, прошу вас. В моего ребенка попала молния. Его надо срочно доставить в больницу, — рыдая, проговорила Надежда.

Водитель, быстро сориентируясь в обстановке, распахнул заднюю дверь, махнул рукой.

— Садись, быстрее, чего стоишь-то.

Пока ехали, Надежда все пыталась определить, жив ее сынишка или нет. Иногда ее охватывал ужас, когда она ни пульса, ни дыхания не могла определить. Временами ей казалось, что и дыхание есть, и пульс бьется ровно и сильно, наполняя вены сына живительной кровью. Ее лицо то заливалось потоками слез, то начинало светиться от радости.

Доехали до областной больницы быстро. Водитель, надо отдать ему должное, гнал машину, не жалея. Подъехав к приемному покою, мужчина взял у Надежды ребенка и бегом вбежал в больницу. Надежда побежала разыскивать врача, а мужчина, войдя в приемные покои, и, не обнаружив там никого, положил Диму на кушетку и присел рядом на стул, вытирая со лба капли воды. Через несколько минут томительного ожидания, он открыл дверь и выглянул в коридор. В коридоре было пустынно. Вдруг вдали послышался какой-то шум, дверь соседнего кабинета открылась и из нее выскочила молоденькая медсестра.

— Девушка, — закричал мужчина. — Ну, сколько же можно ждать, ребенок умирает?

— Да подождите вы. Не умрет ваш ребенок. Роженицу привезли только что. Ее определим, а уж потом с вами врач разберется.

Шум приближался, и вскоре появилась каталка в окружении нескольких человек в медицинских халатах. На каталке лежала, разбросав в стороны ноги, женщина с высоко выпирающим животом, и тонко монотонно голосила. Из группы отделился высокий мужчина, одетый в голубой медицинский халат, со стетоскопом, переброшенным через шею. Он подошел к мужчине, отодвинул его и зашел в приемный покой.

— Что случилось с мальчиком? — спросил он, осматривая ребенка.

— В него молния попала.

— Молния? — удивленно переспросил врач, заглядывая Диме в глаза и светя в них тонким лучиком фонарика. — А сколько мальчику лет?

— Я не знаю, — несколько конфузясь, сказал мужчина.

— А вы кто ему будете? — спросил врач, доставая из шкафчика шприц и пузырек с каким-то лекарством.

— Я просто доставил ребенка в больницу, посторонний я.

— А где его родственники?

Тот не успел ответить, так как стукнула дверь и в кабинет вбежала Надежда, вся взлохмаченная, в мокром платье, плотно облегающем ее тело. Услышав вопрос врача, она подбежала к кушетке.

— Я мать ему. Доктор, что с моим сыном?

— Пока ничего не могу сказать определенного. Нужно время. Надеюсь, что его молодой организм справится. Хотя я в своей практике не сталкивался со случаем, когда после удара молнии ребенок остается жить, извините.

Врач сам сделал внутривенный укол. Надежда с нетерпением и надеждой смотрела на сына. После сделанного укола, его губы вскоре приобрели свой обычный цвет, лицо порозовело и стало видно, как грудь его при дыхании слегка поднимается. Надежда, поправив, наконец, растрепанную ветром и дождем прическу, с облегчением вздохнула, улыбнулась врачу.

— Сын задышал, а это сейчас самое главное, — промолвила она.

Врач с удивлением наблюдал, что с каждым мгновением состояние мальчика улучшается. Вскоре Дима почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы приподняться на кушетке и обнять мать. Надежда затормошила сына, осыпая его поцелуями. Так могло бы продолжаться долго, если бы врач решительно не отстранил женщину от сына. Он уложил его на кушетку и, присев на край, долго смотрел в его зрачки, светил туда тоненьким лучиком маленького фонарика, проверял пульс, измерял давление. После довольно длительного обследования, врач откинулся удовлетворенный и несколько обескураженный. Он задумчиво почесал подбородок и после некоторого раздумья промолвил, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Да, много я повидал на свете всяких случаев, но такого не припомню, чтобы после прямого попадания молнии ребенок был практически здоров. На нем нет даже ожогов, следов попадания молнии.

Он наклонился к Диме и, похлопав его ободряюще по плечу, удовлетворенно промолвил:

— Видно родился ты, молодой человек, под счастливой звездой, долго жить будешь. — И, повернувшись к Надежде, уже деловым тоном закончил — Мальчика мы подержим немного в больнице, понаблюдаем за ним, мало ли что может произойти. Если все будет хорошо, недельки через две выпишем.

После двухнедельного лечения Диму выписали из больницы в удовлетворительном состоянии. Все было бы ничего, но говорить Дима ни в какую не хотел. Лечащий врач сказал, что речь, может быть, восстановится через некоторое время. Скорее всего, причина его немоты состоит в психологическом шоке, перенесенном ребенком.

Недели через две после выписки, приехав в соседний город на консультацию со специалистом, Надежда с Димой остановились у дороги, ожидая зеленый свет светофора, чтобы перейти на другую сторону улицы. По дороге сплошным потоком неслись машины. У перехода собралось много людей, ожидающих разрешающего сигнала светофора. Дима, неожиданно поднял руку и указал на молодого парня, стоящего в толпе.