Жизнь в эпизодах - [58]

Когда-то Георгий Эмильевич Юнгвальд-Хилькевич мне сказал: «Ты хорошая актриса. Но будет несладко. Тебе играть только девочек, а потом уже бабушек. Ты лишена от природы среднего возраста». Всеми силами я стараюсь сделать так, чтобы мой любимый мастер оказался не прав. Меня очень вдохновил Юрий Николаевич Стоянов. На съемках «Ласточкиного гнезда» он дал мне совет: «Ты, главное, не зацикливайся на том, что ты маленькая. Не давай эксплуатировать свой внешний образ. Играй парадоксальные роли. Чем ты хуже, например, Анджелины Джоли? Думаешь, она тебя намного крупнее? Будь сильной женщиной в хрупком теле». Лестное сравнение! В общем-то мне грех жаловаться. Я встретила на пути тех, кто сумел посмотреть дальше фасада. 90 процентов режиссеров и продюсеров не доверили бы мне то, что дали сыграть Александр Гордон в «Огнях притона», Николай Лебедев в «Экипаже», Маша Кравченко в «Завтраке у папы», Константин Статский в «Полярном», Георгий Болдугеров в «Дне города», Вазген Каграманян в «Детках» и Владимир Мирзоев в «Топях». Однако все равно я явственно ощущаю сокращение диапазона ролей и думаю о том, как реализовываться в дальнейшем, потому что с возрастом из-за типажа их будет становиться все меньше. Я не боюсь возраста как такового. Не будь я актрисой, меня вообще не страшило бы неминуемое увядание. Но нужно сделать все, что от меня зависит, чтобы не оказаться в ловушке собственной внешности с точки зрения самовыражения. Чтобы не горевать о внешних изменениях, надо добыть золото из внутренних резервов. И в последнее время я много думаю о том, как могу развиваться в индустрии и какую пользу могу приносить людям.

И пока писала книгу, я тоже думала, что будет дальше? Вот сейчас я сижу и пишу книгу о том, что было и что есть. А куда я иду? Итоги жизни подводить рано, а какими они будут, зависит от того, что я выберу сейчас. И я задумалась, что я могу сделать для своего будущего прямо сейчас, не ожидая судьбоносных ролей и не надеясь, что проскочу безболезненно свой переходный актерский возраст. Вспомнив всю свою жизнь до сегодняшнего момента, я поняла, что я на своем месте, я делаю то, что меня вдохновляет, и когда-то я смогу передать весь накопленный опыт другим. Но чтобы делать это, я должна иметь на это право не только моральное, но и законное. И я утвердилась в своем намерении учиться.

Я сдам книгу и начну готовиться к поступлению. Хочу получить официальное актерское образование. У меня большой пробел в теоретических знаниях искусств: в музыке, живописи, даже истории кинематографа, а без мотивации в виде экзамена сложно заставить себя заняться самообразованием, хоть весь дом заполни энциклопедиями. С удовольствием добавлю к своим юрфаковским конспектам актерские. Имея диплом, когда-нибудь я смогу преподавать! Да и потом, я столько лет лгала, что окончила Пермский институт культуры, что пора превратить эту ложь в правду. Будем считать – сама себе напророчила. Позже хочу выучиться на режиссера. Думаю, для меня это верный путь. Шпицу, как человека, трудно увидеть в актерских работах, как личность полноценно выразиться я смогу только в режиссуре. Однажды я себя нашла. Но не потерять себя гораздо сложнее, чем найти. «Не терять» – это процесс, длящийся долго во времени, который требует от нас кропотливого труда и предельной честности. А еще драматичнее – продолжать искать себя, когда уже нашел, не видя этого. Буду честно, внимательно трудиться.

У актерской профессии много побочных явлений. Одно из них – известность. Она случается с теми, кому, как говорят, удалось пробиться. Я очень хорошо помню, как меня впервые узнали. Мы небольшой компанией смотрели премьеру «Кати» в гостях у сценаристки. Она тогда жила в переулках Арбата, и после серии мы попили чаю и пошли прогуляться по Арбату. И вот. Теплый майский вечер, закат, я иду очень довольная тем, что увидела на экране, мы беседуем, радуемся нашему общему успеху. Нам навстречу идут разные люди. По одному, парочками, компаниями. Кто-то в своих мыслях смотрит под ноги, кто-то оживленно разговаривает, хохочет. И вдруг я замечаю, что одна женщина, не дойдя до меня пары метров, дергает своего спутника за рукав, они замедляют шаг, мы с ней смотрим друг другу в глаза, они проходят мимо, а ее шея в рапиде «сворачивается» в мою сторону. И я слышу уже за спиной голос: «Это же она! Ну, из „Кати“».

Это было приятно. Когда узнают, мне всегда приятно, радостно знать, что фильмы доходят до зрителя и рождают в них живые чувства. Но известность – это не шапка-невидимка, которую можно то снять, то надеть. Она накладывает ответственность и в чем-то ограничивает. Вот сидим мы, например, с сыном на лавочке в любимом парке или на морской набережной в погожий летний денек, едим мороженое, болтаем, и нам очень хорошо в нашем уютном мирке. Но вдруг подходит человек и обрывает рассказ сына на полуслове своей просьбой со мной сфотографироваться. И говорит хорошие слова, и мне, конечно, приятно, но в тот миг я предпочла бы, чтоб меня никто не узнал и я была бы просто мамой, сидящей на лавочке в обнимку с сыном. Мне неуютно, когда подходят фотографироваться на пляже. На солнце невозможно не щуриться и получаешься неузнаваемой, да еще совершенно незнакомый человек встает рядом и машинально притрагивается к твоему телу, на котором только купальник. Обычно я сама делаю селфи на телефон того, кто попросил сфотографироваться. Так я, по крайней мере, контролирую то, какой останусь в вечной цифровой памяти незнакомца. Неловко, когда подходят сфотографироваться в ресторане, а я в этот момент, голодная как собака, активно жую. Обычно прошу подождать, когда доем. Но на официальных мероприятиях и вне каких-то интимных моментов жизни с удовольствием фотографируюсь с поклонниками. Это часть моей работы.