Жизнь в авиации - [56]

С иностранными гражданами разговаривал с достоинством, со знанием дела. Поэтому и относились к нему с большим уважением. На приемах, когда начинал говорить Константин Ефимович, а говорил он очень тихо, присутствующие, затаив дыхание, внимательно слушали его. Так же было и на правительственных уровнях.

Работа с Константином Ефимовичем доставляла большое удовлетворение. Сейчас он работает в Министерстве по внешнеэкономическим связям в должности заместителя министра по кадрам.

...В госпитале я находился двадцать дней. Операцию мне делал хирург Валерий Иванович Кобяцкий. Операция прошла удачно. Получив разрешение из Министерства гражданской авиации, вылетел снова в Улан-Батор и приступил к выполнению обязанностей представителя Аэрофлота.

Прошло четыре года. Подходило к концу время командировки. Готовлюсь к отъезду на Родину. Из ЦУМВС пришла телеграмма: "В связи с окончанием срока загранкомандировки Фролову передать дела и вылететь в Москву". Что я и сделал. Через несколько дней после возвращения в Москву меня вызвал к себе начальник политотдела Центрального управления международных воздушных сообщений Аэрофлота Анатолий Федорович Сацюх и спросил, не желаю ли я работать в отделе информационно-пропагандистской деятельности Аэрофлота. Я согласился.

Через год пришло приглашение из Монголии от секретаря ЦК, члена политбюро МНРП Дежида. Он курировал гражданскую авиацию. Учитывая, что в гости приглашает такое высокопоставленное лицо, я решил посоветоваться с К.Е. Фомиченко. Позвонил ему. Константин Ефимович, как и раньше, в очень любезной форме ответил: - Василий Сергеевич, приезжайте ко мне, если у вас есть время. У меня и поговорим о вашей проблеме.

Я незамедлительно это сделал. Константин Ефимович, несмотря на огромную занятость по службе, уделил мне более часа. Интересовался моей работой. Спрашивал о Надежде Максимовне. Приятно было, что Константин Ефимович в беседе со мной не давал никакого повода почувствовать, что он заместитель министра одной из крупнейших и очень, на мой взгляд, важных для народного хозяйства отраслей страны, а я всего-навсего инструктор отдела информационно-пропагандистской работы Центрального управления международных воздушных сообщений Аэрофлота. Меня и моих сослуживцев просто поражает скромность этого человека, качество, довольно редкое у многих руководителей. В заключение беседы Константин Ефимович посоветовал: "Надо лететь". И попросил передать Дежиду от него самые добрые и наилучшие пожелания.

Так второй раз я оказался в Монголии. Надежда Максимовна неважно себя чувствовала и от полета в Монголию отказалась. Пришлось лететь одному. Встретили в аэропорту очень радушно. Для меня подготовили специальный номер в гостинице. Но я отказался. Разместился в гостинице Аэрофлота. Очень хотелось увидеть, в каком состоянии находится хозяйство представительства и какие произошли изменения за время моего отсутствия. Гостиница, бюро представительства, спортзал, сауна содержались в удовлетворительном состоянии. Дом Аэрофлота в Улан-Баторе - это мое детище. От заложения первого камня до полного оборудования бюро, жилых квартир и гостиницы - за все пришлось отвечать и переживать.

Монгольские товарищи, узнав о моем желании поселиться в гостинице Аэрофлота, поняли меня и не стали возражать. Помощник Дежида, симпатичный юноша по имени Огбадрах, вечером пришел в представительство, и мы обсудили программу пребывания в Монголии.

На другой день мы должны были выехать на автомашине на Селенгу. Чистые, прозрачные воды этой реки мчатся в озеро Байкал. Планировалась рыбалка. В аэропорту меня встретил начальник аэропорта Муджадин Вира. Мы с ним познакомились, когда он был начальником Центрального агентства МИАТ в Улан-Баторе. Вира был под сильным хмельком. Видимо, побаловался молочной водкой архи. Он пригласил меня к себе в гости. Очень обаятельные у него жена и маленькая дочурка.

В ночь на автомашине, взяв с собой удочки и спиннинги, мы выехали к месту рыбалки. С нами был сын Виры, который учился в Егорьевском летном училище в Советском Союзе и сейчас находился на каникулах. Ехали всю ночь. Сделали остановку у начальника заповедника. Нас пригласили в юрту. Хозяина не оказалось. Он объезжал свои угодья на лошади. Вошли в юрту. Нас встретила 14-летняя дочь хозяина, ученица 7-го класса. Она принесла дров, растопила печку, наподобие нашей "буржуйки", и приготовила чай. Жена хозяина как лежала на кровати, когда мы вошли в юрту, так и продолжала лежать, кормила трехлетнего сына грудью. Впоследствии Вира рассказал, что согласно монгольским обычаям гостей должна встречать старшая дочь. Она их и обслуживает. Мать только распоряжается.

После монгольского чая (заваривается из брикетов и разбавляется молоком, без сахара, чуть-чуть подсоленный) мне предложили отдохнуть на кровати, на которой спала старшая дочь. Стало неудобно. Я отказался, сказал, что лягу в автомашине или подожду на улице, до рассвета оставалось примерно 3 часа. Но Вира заставил подчиниться. Пришлось лечь, конечно, не раздеваясь, на кровать. Было стыдно за то, что согнал с кровати девочку. Она легла рядом со своими пятью младшими братишками и сестренками на полу. До рассвета я не сомкнул глаз.