Жизнь сэра Артура Конан Дойла. Человек, который был Шерлоком Холмсом - [107]

Таким было убийство Мэрион Джилкрайст вечером 21 декабря 1908 года. Подлинные свидетельства, включая многие из тех, что были получены в ту же ночь, стали известны лишь много лет спустя. Когда Конан Дойл впервые начал изучать это дело, мы лишь внешне проследим за поведением полиции Глазго.

По-видимому, единственным предметом, который был украден из квартиры мисс Джилкрайст (согласно единственной свидетельнице, Хелен Лэмби), была бриллиантовая брошь в форме полумесяца и размером с монету достоинством в пол кроны. Потрясенная, она сообщила об этом инспектору сыска Пайперу в ночь убийства. В день Рождества полиция узнала, что в Слопер-клубе на продажу была предложена ломбардная расписка за бриллиантовую брошь некоей сомнительной личностью по имени (наиболее часто употреблявшемуся) Оскар Слейтер. В рождественскую ночь Слейтер уехал в Ливерпуль с несколькими чемоданами и любовницей, которую звали мадам Джунио. В «день подарков», второй день после Рождества, Слейтер и мадам Джунио отплыли в Нью-Йорк на пароходе «Лузитания».

Заложенная брошь представлялась сильным свидетельством. Но, как тут же обнаружила полиция, это была не та брошь, которая принадлежала мисс Джилкрайст. Оскар Слейтер заложил брошь, которая была его собственностью, за месяц с лишним до убийства.

Полиция потеряла голову. Они предлагали вознаграждение в 200 фунтов и отправили телеграмму в Нью-Йорк с требованием арестовать Слейтера по прибытии. Тем временем четырнадцатилетняя девочка Мэри Барроумэн — она проходила мимо дома мисс Джилкрайст в вечер убийства — дала описание человека, который выскочил из дома, едва не сбив ее с ног, и убежал прочь как раз в то время, когда должен был убегать убийца.

Хотя она лишь мельком видела его в тот темный дождливый вечер на плохо освещенной улице, четырнадцатилетняя Мэри в деталях описала внешность человека и его одежду. Ее описание не совпадало с более расплывчатыми показаниями господина Эдамса и Хелен Лэмби. Не подходило оно и под настоящего Оскара Слейтера. Но после нескольких дней допросов Хелен изменила свои показания и согласилась с Мэри в отношении одежды человека.

Взяв с Мэри и Хелен клятву, что они ни с кем не будут разговаривать об этом деле, их срочно посадили на пароход, на котором у них была одна каюта, и отправили в Нью-Йорк для опознания Слейтера. Им были показаны его фотографии. Когда закованного в наручники Слейтера в сопровождении двух американских полицейских вели по коридору в зал заседаний суда, депутация из Глазго организовала дело таким образом, что в коридоре в это время находились Мэри и Хелен.

Вот что происходило в зале заседаний американского суда.

«Да, я его опознаю» — к такому решению пришли обе девушки после долгих колебаний.

Позднее они горячо клялись в том, что никогда не сомневались в его личности.

Напрасно Слейтер эмоционально выкрикивал, что он никогда не слышал о мисс Мэрион Джилкрайст и ее драгоценностях, что в Глазго он был человеком новым, что он (и это впоследствии было доказано) организовал свою поездку в Нью-Йорк за несколько недель до трагедии. Вопреки совету американского адвоката, он отказался от процедуры выдачи и вернулся для суда в Шотландию.

Оскар Слейтер уже не был героем вымышленного рассказа. То, что он наполовину немец и наполовину еврей, могло или не могло содействовать возникновению против него сильных предубеждений. Но он владел игорными домами в Лондоне и Нью-Йорке, у него были сомнительные доходы, он содержал любовницу, которая к тому же, возможно, была проституткой. Из-за всего этого предубеждения достигли предела, когда 3 мая 1909 года Слейтер появился в Высоком суде Эдинбурга.

Слейтер — широколицый, с могучей грудью, с черными волосами и усами — приятно выглядел, но был презренным чужеземцем, когда он терзался на маленькой скамье подсудимых между двумя полицейскими констеблями. Полные показания на суде, поскольку они были отвратительной подковерной историей, не должны нас отвлекать. Обвинение утверждало, что Слейтер совершил убийство с применением небольшого молотка из набора инструментов, хотя медицинские эксперты выражали в этом сомнение. У Слейтера было алиби, но это не было принято во внимание, поскольку оно основывалось на показаниях его любовницы и девушки-служанки. Мэри Барроумэн и Хелен Лэмби указывали на него. Господин Эдамс, который также ездил в Нью-Йорк, не мог поклясться в том, что Слейтер — это убийца, который был в квартире.

Вот перекрестный допрос, который от имени защиты проводил господин Маклюр:

«И даже после всего того, что вы слышали, вы не можете высказать абсолютную уверенность в том, что это именно тот человек?»

«Нет, — отвечал свидетель. — Это слишком серьезное обвинение, чтобы выдвигать его против человека, которого я видел лишь беглым взглядом».

Королевский адвокат господин Юре произнес потрясающую речь. Как мог убийца проникнуть в запертую на два замка квартиру? Он этого не коснулся. Откуда Слейтер знал, что у мисс Джилкрайст были драгоценности? Он обещал это объяснить, но не сделал этого. Кроме того, господин Юре несколько раз исказил факты в ущерб Слейтеру, а судья не счел нужным его поправить. Жюри большинством голосов, как это разрешено в Шотландии, вынесло вердикт (девять — «виновен», пять — «не доказано», один — «невиновен»), признав Оскара Слейтера виновным в убийстве.