Прабхупада спросил меня, были ли ворвавшиеся в квартиру люди преступниками. Я сказал, что. на самом деле это были полицейские. Он сделал несколько комментариев, один из которых был: “Это все просто насилие безо всякой цели.” Несмотря на то, что поначалу он, казалось, заинтересовался явлением похожего на жизнь фильма— иллюзии и различных приемов, которые в нем использовались. Примерно через полчаса он полностью разочаровался и перестал смотреть. Я же с большим интересом наблюдал за его любопытством, которое он, даже будучи маха-бхагаватой, проявил, наблюдая за тем, как действует материальная энергия Кришны. Я надолго запомнил чувство восторга быть с ним в такой необычной ситуации и видеть, что он как всегда полностью находится в сознании Кришны, даже смотря “Диллинджер”.
Храм в Гонолулу был маленьким и переполненным, поэтому преданные сняли для Шрилы Г1рабх- пады номер в отеле, расположенном в одном из небоскребов в центральной части города поблизости от главного пляжа. Он не возражал, хотя ь главном вестибюле было множество туристов, и кроме того, нам приходилось каждый раз проезжать около двадцати этажей на лифте. Комната состояла из одной большой гостиной и примыкающей к ней спальни для Шрилы Прабхупады. Была также небольшая обеденная комната и кухня, отделенная от остальных комнат раздвижной дверью. В ней-то мы с Пандитджи и остановились. Нельзя сказать, что это было самое подходяще место для Прабхупады. Если мы создавали какой-то шум, то он все это слышал. Но зато из окна в его комнате открывался великолепный вид на океан и небо. Письменного стола не было, поэтому он сидел на диване, а мы поставили его диктофон и книги на низкий стеклянный столик. Что бы непреданные ни строили, каких бы приспособлений ни создавали, пусть даже дорогих, они никогда не бывают идеальными для использования в чистом преданном служении, тем не менее Шрила Прабхупада всегда умел извлекать максимальную пользу из того, что было в его распоряжении. Он говорил еще раньше, что все, что ему было нужно — это тихая, чистая комната, немного прасада и возможность проповедовать людям. Ему определенно не было никакого дела до переполненного пляжа перед отелем, бассейна, ночного клуба или ресторана, в котором подавали мясо и вино. Глядя вниз в направления пляжа, мы могли видеть купающихся и занимающихся виндсерфингом. Шрила Прабхупада отмстил, что они попусту теряли свое время,
Г/1А13А ВТОРАЯ
приехав на Гавайи лишь затем, чтобы прыгать, как обезьяны, в то время как человеческая жизнь предназначалась для самосознания. Но Прабхупаде нравились бризы и солнечный свет.
До храма нужно было добираться не менее часа, поэтому мы вышли из отеля до рассвета, когда небо еще оставалось темным. В лифте звучало гавайское пение и музыка, и Судама, президент храма в Гонолулу, сказал Прабхупаде, что гавайцы знамениты своим искусством мелодичного пения. Шрила Прабхупада согласился с замечанием Судамы, но не преминул отметить, что бенгальцы также были знамениты своим искусством мелодичного пения.
Американские туристы, большей частью пожилые, вооруженные камерами, мужчины в бермудских и гавайских футболках, двигались туда-сюда по вестибюлю, кто-то брал такси, кто-то пешком отправлялся в сторону пляжа. На дороге вытянулась, насколько хватало глаз, вереница автомобилей, приближающихся к городу со включенными фарами.
“Это лучшее время для духовной жизни,— сказал Прабхупада с горечью, — а они все на ногах ради чувственного наслаждения и работы.” Когда мы добрались до Вайкики-Бич, где должна была состоятся прогулка, солнце еще не взошло, но и там тоже серферы и рыбаки были уже на воде. “Они поднялись так рано лишь затем, чтобы убивать рыбу.” — сказал Прабхупада.
А в отношении серферов добавил: “Для них это мучение — входить в воду в столь ранний час, но ради этого они согласны.” В парке, располагавшемся у берега к нам присоединилось около полдюжины преданных, и мы все вместе следовали за Пра-
бхупадой, который, высоко держа голову, шел бодрым шагом, оставляя в песке следы своей лакированной бамбуковой тростью. Преданные преподнесли ему чудесную гирлянду из свеже-сорванных цветов магнолии и индийского жасмина, и он с удовольствием принял ее. Он, казалось, также наслаждался приятным океанским бризом. Его сияющие шафрановые шелковые одежды смотрелись на нем очень элегантно, его плечи свободно окутывал толстый белый вязаный шарф, который он попросил дать ему в самом начале прогулки.
Когда один из преданных упомянул, что правительство приказало срезать с пальм все кокосы, опасаясь, что они могут упасть и ушибить кого-нибудь, Шрила Прабхупада посмеялся над этим, сказав: “В Индии множество кокосовых деревьев, но не было ни одного случая, чтобы кокосы упали кому-то на голову. Это демоническое правительство. Деревья, подобно бездетной женщине, теряют свою красоту, когда у них срезают плолл’ ” Когда незнакомые люди, прогуливаясь, подходили к нам, Прабхупада часто приветствовал их словами: “Доброе утро.” Поприветствовав так несколько человек, он остановился и спросил нас: “Каково значение слов ‘Доброе утро’2?”
