Жизнь с совершенным учителем - [22]

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

/^77\ Индии у меня впервые появились сомнения относительно того, что быть СJ(J секретарем и личным слугой Прабхупады— это действительно мое вечное служение. Время от времени я чувствовал какую-то неустроенность. Все виды служения-имеют свои трудности, это относится также и к положению слуги. К примеру, обычно я жил в комнате по соседству с комнатой Шрилы Прабхупады, и поэтому мне приходилось повторять джапу бесшумно. Поскольку в любой момент Прабхупада мог вызвать меня, у меня не было возможности приходить на араты в храме или общаться подолгу с моими братьями в Боге. Насколько же несерьезно звучат эти доводы, если учесть, что как слуга я имел уникальную привилегию всегда находиться в обществе величайшего из всех чистых преданных.

Мое чувство неустроенности было вызвано в действительности не только тем, что мне приходилось оставаться безмолвным, будучи в непосредственной близости от комнаты Прабхупады, или тем, что я не мог посещать храмовые программы. Сильнее всего оно проявлялось, когда я видел, как Шрила Прабхупада говорил с ведущими учениками, вдохновляя их па решительную и 82

продуктивную проповедь. Я чувствовал своего рода зависть, когда, например, Шрила Прабхупада написал Панчадравиде Свами с Гавайев, вдохновляя его продолжать путешествовать по южной Индии, как настоящий саннъяси, проповедуя там от имени своего духовного учителя, или, когда Рамешвара вместе с другими преданными Джи-Би- Си прилетели, чтобы встретиться со Шрилой Прабхупадой, получили его указания и улетели назад с тем, чтобы от его лица осуществлять управление важными делами. Я печатал письмо к Панчадравиде Свами, готовил и раздавал прасадам Рамешваре и остальным, но иной раз не мог удержаться от чувства, что я чем-то похож на Золушку из чулана. До сих пор я старался удерживаться от мысли, что хорошо там, где меня нет. Путешествие на восток было очень насыщенным, и были моменты нектарного личного общения со Шрилой Прабхупадой. Я все время был занят, продолжая предпринимать попытки научиться делу секретаря и слуги, и я всегда испытывал глубокое волнение от того и черпал силу в том, что имел возможность видеть, что называется своими собственными глазами, как Шрила Прабхупада разрешал противоречия и защищал ИСККОН. Но по прибытии в Индию чувство неустроенности усилилось.

Мы приземлились в Дели в два часа ночи. Нас встречали Теджаса даса, президент храма, и еще несколько преданных, каждый из которых держал гирлянду из оранжевых ноготков.

В 1973 я уже был в Индии в течение одного месяца, живя со Шрилой Прабхупадой как гостя-

щий секретарь Джи-Би-Си и выполняя многие из тех обязанностей, которые я выполнял сейчас. Индия показалась мне увлекательной здесь было меньше насилия и все были не так сильно взбудоражены, как на Западе, Но я был несколько придавлен жарой, примитивными условиями и языковым барьером. Поэтому я был рад открывать теперь для себя Индию под защитой личного общения с Прабхупадой.

Центр ИСККОН в Дели располагался в маленьком арендованном доме. Комната Шрилы Прабхупады находилась на крыше, там же, на крыше, находилась комната Божеств, которых он назвал Радха-Партхасаратхи. Предрассветный февральский воздух был чрезвычайно холодным, но я все же пришел на мангала-арати, что мне редко удавалось. Я стоял снаружи под открытым небом и смотрел в комнату Божеств. Черная элегантная форма Кришны и белая форма Радхарани, обе одетые в искусно пошитые ночные одежды, принимали поклонение преданных.

Когда солнце поднялось, и Шрила Прабхупада позавтракал, мы отправились во Вриндавану. Та-мала Кришна Госвами, секретарь Джи-Би-Си по всей Индии, показал мне, что я должен сесть сзади с Прабхупадой. Я никогда не считал само собой разумеющимся, что я автоматически имею привилегию ехать рядом со Шрилой Прабхупадой, но Тамала Кришна сказал: “Ясное дело. Ты же слуга Прабхупады. Ты должен всегда ехать подле него.” И это было практично — я нес багаж Прабхупады, и если у него в чем-то возникала необходимость, то именно я был тем, кто должен был достать необходимую вещь. Такие виды служения для преданных, как слуга и личный секретарь, существовали лишь для

большего удобства Прабхупады, но это было также большой удачей какого-то отдельного ученика — иметь возможность ехать вот так со Шрилой Прабхупадой. Занимая это особое место рядом с Его Божественной Милостью, я не переставал считать благословения, сыпавшиеся на меня, и думать о том, как лучше служить ему во время поездки.

Мы без приключений двигались в направлении Врпндаваны, проезжая через деревни, фермы и неразработанные участки земли, когда наша машина нагнала старенький автобус, столь типичный для Индии. Наш шофер начал сигналить, чтобы его пропустили. Автобус был помятый и испускал густые*клубы дыма из выхлопной трубы.

Прабхупада взглянул на меня и спросил: “У вас в Америке есть такие автобусы?” Ему было очень хорошо известно, что этот автобус был особым образцом индийской технологической отсталости. “Если бы у вас даже и появился такой автобус, — добавил он, — его бы не выпустили на улицы.” Все рассмеялись вместе со Шрилой Прабхупадой, а я воспринял это замечании еще и как обращенное лично ко мне. Мне казалось, что он пытался ослабить тот “культурный шок”, который я по его мнению мог испытывать в этот момент. В случае, если я начинал жаловаться по поводу примитивных условий в Индии или желать вернуться в край бархатных дорог и стремительно мчащихся автобусов, Прабхупада делал какое-нибудь юмористическое сравнение, чтобы я мог видеть ужасный индийский автобус в более мягком добром свете. По крайней мере слова Прабхупады имели такое воздействие на меня и, когда он спрашивал меня, была ли это моя первая поездка во Вриндавану (а это так и было), я знал, что он делает это из отеческой заботы. Шрила Прабхупада не баловал своих учеников и не сюсюкал с ними, но этих немногих добрых слов было довольно, чтобы привести мои ум и тело, выбитые из ритма долгим перелетом, в нормально состояние, чтобы должным образом воспринимать Прабхупаду и тот факт, что мы приближались к святой дхаме.