Жизнь с нуля - [9]
Попробуйте-ка намекнуть знакомым, что вы беседуете с комнатными растениями, и они зацветают, что во сне вам является бабушка и предупреждает о грозящих неприятностях, что вы с точностью до грамма знаете свой вес до того, как встанете на весы, или похвалиться другими неординарными способностями – и вас сразу наградят ярлыком «чокнутый», наряду с поклонниками столоверчения или адептами секты Летающего макаронного монстра.
Но факты – вещь упрямая. Сохранились документы – свидетельства о рождении и смерти, в которых зафиксированы точные даты. Плюс старые фотоальбомы с портретами еще нестарых мужчин с черной ленточкой в правом нижнем углу. Но на мне эта печальная сага должна наконец оборваться. Я единственный ныне живущий отпрыск нашего злополучного рода, и у меня нет сына. Я последний из могикан. The last one. И это мой сознательный выбор.
В день восемнадцатилетия, то есть ровно на середине жизни, я решил: детей у меня не будет. Никогда. Как бы ни сложились обстоятельства, я ни за что не женюсь и не заведу любовницу, которая могла бы от меня родить. Зачем? Чтобы она овдовела, а ребенок рос сиротой? Нет уж, хватит! К черту злой рок! Долой невезенье! На помойку, в утиль!
Никто не получит от меня в наследство родовое проклятие.
С моей стороны это было благородно и великодушно. Я растрогался, на глазах от жалости к себе (я знал, что унесу тайну с собой в могилу) выступили слезы. Гости, подняв бокалы, кричали мне: «Речь! Скажи речь!» Я влез на стол и потребовал тишины. Заявление, которое я собирался сделать, требовало серьезности и спокойной сосредоточенности. Перед лицом друзей я принял торжественный обет: навсегда остаться холостяком. Буду жить один, поклялся я. И под громкое «Ура!» добавил упавшим голосом: «Один как собака».
После чего разрыдался в объятиях своей тогдашней подружки, которая повела меня в дальнюю комнату утешаться.
* * *
– Ты меня слушаешь? От неожиданности я вздрогнул. Оказывается, я успел задремать. Пакита вздохнула:
– Нет, ты меня не слушал.
И продолжала:
– Я тебя спрашивала, что это за конверт на столе. Ты теперь нам письма пишешь? Открыть можно? – Потом откроешь, – пробурчал я. – Который час?
– Ну, где-то около одиннадцати…
Пакита заслоняла от меня часы. Я знаком велел ей сделать шаг в сторону. Но она не шелохнулась, и тогда я заорал:
– УЙДИ ОТТУДА! БЫСТРО!
Она испуганно отскочила назад:
– Что такое? Что там? Паук? Он на меня прыгнул?
И принялась хлопать себя по макушке и по затылку, приплясывая на месте и взвизгивая от ужаса. Я взглянул на циферблат: 10 часов 58 минут. Я проспал последние минуты своей жизни – а чего еще ждать от такого идиота?
– Где паук? ГДЕ ПАУК?
Пакита все орала. Стрелка часов передвинулась и теперь показывала 10 часов 59 минут. Итак, все кончено. Я хотел было встать и крепко обнять Пакиту, заранее прося прощения за хлопоты, которые не замедлят воспоследовать, но внезапно мой взор заволокло сверкающей белой пеленой; в голове еще успела промелькнуть быстрая, как молния, но куда менее отчетливая мысль: «Вон оно значит как!» и «Вот зараза…».
* * *
Смерть – совсем не такая, как мы думаем. Она даже не вызывает неприятных ощущений. Кроме, пожалуй, легкого разочарования. Что-то вроде: «И это все?» Тебе не жарко, не холодно – ты вообще ничего не чувствуешь.
Ни боли, ни мучений – просто колышешься в пространстве.
А я-то готовился, волновался. Получается, совершенно зря. Если честно, я ожидал большего. Жаль, что не смогу поделиться впечатлениями с живыми. Глупо всю жизнь беспокоиться из-за такого пустяка. Ведь это простая формальность, как проход через таможенный контроль до принятия чрезвычайных мер по борьбе с терроризмом. Подошел к посадочному терминалу – и готово дело. Никто тебя не обыскивает, не задает каверзных вопросов. Багаж тебе без надобности. Заходи такой, как есть. Верно сказал Шекспир: «Всечасно в смертной муке умирать внезапной смерти мы предпочитаем»[1]. И такое приходится наблюдать сплошь и рядом. К сожалению.
Не могу в точности описать, как я это себе представлял, но я не возражал бы, если бы все оказалось чуточку эффектнее. Ангелы, трубящие в трубы? Покойные родственники, собравшиеся в полном составе поздравить меня с днем рождения?
Или даже сам Господь Бог, why not?
Но нет. Ничего, никого. Я будто запеленут в плотный кокон из ваты. Впрочем, есть одно немного странное ощущение. До меня словно бы доносится женский голос – далекий, слабый, невнятный.
Голос приближается, звучит все громче и явственней.
Теперь этот голос орет мне прямо в ухо:
– ДУРАК! ТЫ МЕНЯ НАПУГАЛ!!!
От смерти никакого толку
– Дурак, ты меня напугал! Пакита с упреком смотрит на меня. Я хочу успокоить ее, уже открываю рот, чтобы произнести бесцветным голосом: «Не волнуйся, со мной все в порядке», но тут она сердито выдыхает: «Ффу-у!» – и говорит:
– Я подумала, на мне паук сидит! С перепугу заорала как резаная! А все из-за тебя!
Затем продолжает:
– Ладно, пойду я. А тебе пора вставать, ты так не думаешь?
И наконец, не подозревая, какой мрачной иронией пронизаны ее слова, восклицает:
– Давай-давай! Нечего валяться трупом!
Она все еще стоит передо мной и застит горизонт. Мне смутно вспоминается: надо кое-что проверить, но что именно?.. Вылетело из памяти. А ведь я это помнил, еще какое-то время назад…
Это история неразделённой любви, произошедшей в Судане с молодым российским переводчиком, которая почти полностью повторилась с журналистом, поехавшим в Судан из Москвы, спустя сорок лет. Мистические совпадения позволяют читателю сопоставить события, имевшие место в жизни героев с почти полувековой разницей. В романе любовь переплетается с политикой, мафией и простой обычной жизнью Африки и России. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Молодая, красивая и уверенная в жизни москвичка. Ей верится, что жизнь будет прекрасной, как в романах и стихах, которые она любит читать и писать сама. Однако траектории жизни непредсказуемы. Хамство в любви и коварство в политике окружают девушку, только что вышедшую в самостоятельную жизнь. Вокруг все рушится, а ей надо не просто выжить, но и понять — для чего. Не замутить душу, когда кругом столько грязи, невероятно трудно и все-таки можно, ведь ее все называют Настенькой. В первой книге трилогии описываются события, охватывающие период с 1984 по 1987 годы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Следствие в Заболочи» – книга смешанного жанра, в которой читатель найдет и захватывающий детектив, и поучительную сказку для детей и взрослых, а также короткие смешные рассказы о Военном институте иностранных языков (ВИИЯ). Будучи студентом данного ВУЗа, Игорь Головко описывает реальные события лёгким для прочтения, но при этом литературным, языком – перед читателем встают живые и яркие картины нашей действительности.
Роман «Сестры» рассказывает о судьбе двух молодых сибирских женщин Валентины и Марии, и охватывает период их жизни от начала Великой Отечественной войны и, примерно, до перестройки, т. е. самые тяжелые и противоречивые годы современной России. Это история двух сестер, которые, преодолевая выпавшие на их долю испытания войной, лишениями и унижением, прожили жизнь в борьбе за любовь, за семью, за Родину и собственное достоинство. Книга написана на основе воспоминаний и дневниковых записей участника ВОВ, военного хирурга Милетинской Г.
Вандербикеры всегда жили в красном доме на 141-й улице. А дом всегда принадлежал их соседу – противному мистеру Байдерману. За пять дней до Рождества Вандербикеры собрались на семейный совет. Мистер Байдерман попросил их покинуть дом! Мама и папа в отчаянии, зато младшие Вандербикеры решили не сдаваться. Пятеро непоседливых детишек, пёс и кролик докажут: лучших жильцов Байдерману не найти. В ход пойдёт всё: подкуп, комплименты, угрозы, печенье и даже рождественские песни. Смогут ли детишки найти путь к сердцу угрюмого соседа и остаться жить в лучшем доме на свете?