Жизнь после смерти - [4]

Наш Господь хочет, чтобы мы жили вечно. Умерев вместо нас, Он сделал это возможным, но мы не получим дара бессмертия, пока Он снова не вернется. Павел описывает это так: «Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся; ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему — облечься в бессмертие. Когда же тленное сие облечется в нетление и смертное сие облечется в бессмертие, тогда сбудется слово написанное: «поглощена смерть победою»» (1 Кор. 15:51—54).

Какой чудный день! Когда он наступит. Господь наделит даром бессмертия, даром бесконечной жизни тех, кто доказал, что достоин этой награды!

И слава Богу, что вечная жизнь, данная Господом, не будет похожа на рукотворное бессмертие, возможность которого прогнозирует медицина; бессмертие, которое все равно может быть прервано каким-нибудь несчастным случаем, вирусом или другой смертельной опасностью. Наступит жизнь, которой смерть не коснется никогда, потому что, в конечном счете, она сама будет уничтожена Тем, Кто одолел ее на Голгофе!

Итак, угрожает ли христианству бессмертие, которого так или иначе надеется достичь медицинская наука? Едва ли! Чтобы жизнь действительно была достойной жизни, ей надо иметь несколько измерений. Одной продолжительности мало, необходимо качество, делающее ее желанной, привлекательной и стоящей того, чтобы жить. Мы вряд ли решим вопрос, если, изменив человеческое тело, не преобразим сердце. Не впечатляет и то, если, сделав бессмертным тело, мы не сможем изменить среды, в которой человек живет.

Разве можно желать, чтобы исполненная страха и тоски жизнь длилась вечно? Разве мы стремимся до бесконечности продлить нашу скуку? Разве, научившись продлевать жизнь, мы станем счастливы и обретем ли чувство покоя и безопасности, зная в то же время, что смерть все равно витает над нами? Разве можно говорить о бессмертии, если всегда есть возможность умереть от какого-нибудь вируса или насилия? Покончим ли мы с преступностью, если преступники станут жить дольше и, следовательно, станут чаще появляться на наших улицах? Если, живя столько, сколько мы живем сейчас, мы расщепили атом и накопили такую гору оружия, что сами приходим в неописуемый ужас, то во что превратится наше существование, когда человек станет жить тысячу лет?

Жить бесконечно долго в мире, который становится все хуже и хуже, — разве такой жизни мы хотим? Нет, друг мой. В подобной ситуации самоубийство превращается в обычное дело, и для многих смерть кажется не врагом, а другом.

Итак, жизнь может стать несносным бременем, и вы это знаете. Миллионы тибетцев согласятся с этим утверждением.

За гранью этого дня

У могилы Неизвестного солдата караул долго и безмолвно несет свою почетную вахту. Если бы этот солдат смог заговорить, что бы он поведал нам о неизвестном, неведомом? Слышит ли он, как меняется караул? Чувствует ли, как на протяжении многих безмолвных лет, исполненных благоговения, память о нем не оскудевает, а почести множатся? Существует ли какая-нибудь психическая связь, нечто вроде телефона, с помощью которой мы могли бы поговорить с этой глубоко чтимой жертвой войны? Если бы какому-нибудь предприимчивому репортеру пришлось брать эксклюзивное интервью, то с чего бы он начал? Быть может, где-то под облаками понадобилось бы установить телевизионные камеры? А может быть, пришлось бы начать с чистилища? Как бы там ни было, но нам не хотелось бы, чтобы отправным пунктом этого мероприятия стал ад.

Быть может, в наших радиоприемниках прозвучат какие-то далекие голоса, а на экранах телевизоров появятся неуловимые, покрытые дымкой образы другого мира? А вдруг, для того чтобы настроиться на разговор с ними, нам придется пойти на спиритический сеанс или к гипнотизеру или даже записаться в общество по изучению летающих тарелок? А может быть, это интервью вообще не состоится, поскольку наш погибший солдат спокойно спит во тьме забвения?

Такие вопросы (особенно, если они возникают после того, как мы теряем дорогих нам людей) где-то в подсознании беспокоят нас всю жизнь. С годами они только обостряются. Есть ли ответ, который бы удовлетворил нас? Обозначенные мною вопросы относятся к разряду «вечных». Где те, кто был нам дорог, но, увы, умер? Вернутся ли они к нам когда-нибудь? Можно ли надеяться на что-то лучшее после тяжелого дня расставания?

По-разному говорят о том, что происходит с человеком в момент его смерти, причем надо признать, что все эти мнения вполне искренни. Одни говорят так: если умирает добрый человек, его душа тотчас же возносится на небо, а если — злой, то он сразу же отправляется гореть в ад. Другие уверяют, будто подобное утверждение не совсем верно и что после смерти человек попадает в место, которое называется чистилищем; там он якобы очищается. Третьи настаивают, что умерший отправляется в духовный мир и оттуда шлет вести оставшимся на земле родным и близким. Наконец, есть пессимисты, мрачно заявляющие: если уж человек умирает, то этим все и кончается. Однако многие люди искренне верят, что, умирая, человек просто засыпает и остается в таком состоянии до дня воскресения.