Жизнь после смерти в изложении Джерома Эллисона - [7]

Я искал, разумеется, подтверждения собственному опыту и своим наблюдениям во всей истории. Если то, что я наблюдаю и испытываю, нечто новое, недавно возникшее, — это одно дело. Если же подобное случалось или же просто говорилось, что подобное случалось многие столетия назад и больше никогда не повторялось, то это — другое. Однако если «парапсихический» феномен, с которым я с каждым днём знакомлюсь всё больше и больше, существует всё время, со дня самых ранних свидетельств о жизни человека на земле, то я действительно имею дело с чем-то таким, что прямо относится к самой структуре и цели существования Вселенной и может служить ключом к пониманию существа природы и подлинной цели жизни человека. То, что я хотел узнать, было — как и когда у человека зародилась идея о продолжении жизни после смерти.

Я считал, что если свидетельства о жизни за смертью принимать всерьёз, то должны быть непременно удовлетворены четыре основных требования. Первое — исследователь должен наблюдать демонстрацию непрерывности сознания (под сознанием здесь имеется в виду восприятие, память, способности узнать и быть узнанным; рассудок, способность принимать решение и весь тот полный комплекс характерных «обертонов», которые мы обычно соединяем в понятие «личность»). Второе — должно обязательно быть представление о своего рода окружающей среде, грубо сравнимое с земной на телесно-биологическом уровне, то есть естественное и «социальное» окружение, в котором могла бы действовать личность. Третье — должно быть найдено подтверждение тому, что жизнь вне биологической сферы имеет свои ценности, смысл, свои задачи или цель, свою необходимость, выраженные в терминах, понятных нам на нашем уровне существования. Четвёртое — должен быть какой-то ответ о ситуациях общения и этических ситуациях, касающихся конструктивных и деструктивных личностей, проблемы справедливости и несправедливости, умственно развитых и отсталых, порочных и добродетельных, резких и робких — в общем, всего того, с чем мы встречаемся в нашей нынешней жизни и с чем не так-то легко справляемся. Что же было сказано человеком обо всём этом, что было написано им о жизни после жизни?

Неандертальцы и кроманьонцы, жившие соответственно от 75000 до 25000 лет назад, верили, что мёртвые продолжают жить в каком-то таинственном духовном теле. Захоронения у них делались с особой заботой о возможных нуждах умерших в загробной жизни, особенно в пище и орудиях труда. С течением времени вера в «выживание» человека после его смерти становилась сильнее и оно всё больше воспринималось как реальное; подготовка к похоронам и ритуал погребений становились всё сложнее. К 10 000 году до н. э. началось возведение гробниц. Короли, вожди и прочие знатные люди снабжались для «загробной жизни» всевозможными вещами, которые, как полагали, могли им там пригодиться. В некоторых случаях утвердился жестокий обычай принесения в жертву жён и слуг, с тем чтобы знатный человек имел утешение и спутников в загробном мире.

Было признано, что мёртвые иногда не только могут снова возвращаться на землю, но также и то, что они, посещая наш мир, могут проявлять себя во всём диапазоне — от доброго и дружественного до ненависти и разрушения. Чтобы не дать покойникам «бродить» по свету, трупы иногда пригвождали к земле кольями, связывали крепкими верёвками или закладывали тяжёлыми камнями. В то же время мёртвым делали различные приношения, чтобы заверить их в том, что о них помнят, их чтут. Считалось, что люди с плохим и злым характером становятся демонами, а щедрые, добрые и мужественные причислялись к добрым богам. Некоторые примитивные сообщества людей имели вполне определённые представления о том, что случается с душой сразу же после смерти. Например, одно племя считало, что душа ведёт себя так, как описано в романе Джеймса Эйджи «Смерть в семье», изданного в середине XX века: душа некоторое время держится вблизи могилы, блуждает по окрестным местам среди знакомых людей, а затем уходит куда ей положено.

В «Одиссее» Гомера я обнаружил первый подробный рассказ о спиритическом сеансе, который соответствует современному опыту парапсихологии и отвечает тем четырём требованиям, о которых я говорил, устанавливая минимум, необходимый для подтверждения того, что личность продолжает жить после физической смерти. Этот рассказ в поэме Гомера особенно ценен тем, что достоверность и точность его описаний действительно существовавших обычаев, ритуалов, поверий, одежды, оружия, зданий, сооружений и в целом образа жизни эпохи общепризнанна. Читая поэму Гомера, убеждаешься в мысли, что поэт посещал многие «парапсихологические» сеансы и его расцвеченный воображением рассказ основывается на действительном опыте.

В «Одиссее» сеанс вызывания души умерших приводится в одиннадцатой книге, озаглавленной «Книга мёртвых». Цирцея — пророчица такого рода, который хорошо известен и сейчас и широко описан в современной литературе, — советует герою, Одиссею, подчинить воле свои таланты медиума и вызвать дух мёртвого фиванского поэта Тиресия, который даёт совет, что делать дальше. Цирцея, будучи сама могущественным медиумом, даёт Одиссею точные указания, как вызвать духов. (Это первый известный мне исторический пример того, как один медиум обучает другого, точно так же и я сам потом обучал многих молодых медиумов XX века. Правда, мы уже не использовали кровь овец!) Тиресий, говорит Цирцея, «знает то, чего и смерть не коснулась», и может быть неоценимым помощником.