Жизнь после смерти - [7]

Из всех попыток дать намек на переживание этого высокого плана, может быть самой понятной будет обозначение его как Царства Божественного Разума, совпадающего с царством самой мысли, где всё, о чем человек способен подумать, появляется немедленно в яркой, живой реальности. Мы впадаем в многочисленные заблуждения из-за нашей привычки смотреть на материальные вещи, как на реальные, а на нематериальные — как на мечту, в которой нет реальности; тогда как в действительности суть всего, что материально, скрыта наиболее глубоко в физической материи и таким образом присущая предметам реальность становится здесь на земле гораздо менее ясна, чем там, где она менее скована плотной материей.

Благодаря этому, думая о мире мысли, мы неизбежно представляем себе нереальный мир, построенный из того же материала, из которого создаются мечты.

В действительности, когда человек оставляет физическое тело и его сознание раскрывается для астральной жизни, первым его ощущением является интенсивная жизненность и реальность этого мира, и он невольно думает: "теперь я впервые знаю, что значит жизнь". Но когда он в свое время покидает и эту жизнь для наиболее высокой ступени, для него повторяется то же самое переживание, потому что эта новая жизнь в свою очередь несравненно полнее, шире и интенсивные, чем жизнь астральная. А между тем, небесная жизнь не есть конец человеческих переживаний; существует ещё более высокая ступень жизни, по сравнению с которой небесная жизнь подобна лунному свету рядом с ярким сиянием солнца; но об этом бесполезно говорить в наше время.

Многим, читающим эти строки, покажется невероятным, что царство мысли может быть более реальным, чем физический мир; и это неизбежно, пока у них не будет опытных переживаний в области этой высшей жизни; но достаточно одного такого переживания, чтобы сразу понять более, чем могут выразить какие бы то ни было слова.

На этом плане раскрывается бесконечная полнота Божественного Разума, воспринимая каждой душой в том размере, в каком душа эта способна воспринимать. Если бы человек закончил свою эволюцию, если бы он развил до полноты ту божественность, зародыш которой заложен а него, тогда всё величие этого Разума стало бы для него доступно; но так как никто из нас еще не достиг этого и все мы лишь медленно поднимаемся к этой светлой цели, никто не в состоянии воспринять Божественный Разум в полноте — каждый воспринимает лишь настолько, насколько он подготовил себя предшествующими усилиями. Различные индивидуальности обладают весьма различными границами восприятия; по красивому восточному сравнению, каждый человек приносит в небеса свою собственную чашу; у некоторых чаши эти велики, у некоторых они малы, но каковы бы они ни были, каждая чаша заполнена до краев.

Все религии говорят о блаженстве неба, но немногие из них выясняют ту главную идею, которая могла бы дать разумное объяснение — каким образом возможно блаженство для всех, каким образом каждый человек испытывает свое собственное небо, воспринимая в доступной для него мере от неизреченного Света Разума самого Бога. Человек решает сам и продолжительность, и характер своей небесной жизни теми условиями, которые он сам порождает в течение своей земной жизни. Поэтому он может воспринимать только ту долю радости, какую он заслужил, и радость эта будет такого свойства, какое соответствует его особенностям; ибо в этом мире каждое существо испытывает весь размер духовного блаженства, какой только доступен для него. Это мир такого неисчерпаемого блаженства, границы которому могут быть поставлены только недостаточной способностью восприятия.

Человек создает свое астральное тело в течение земной своей жизни, и он должен жить в нем и в астральном мире, испытывая или счастье или страдание, смотря по характеру этого тела. Когда время очищения прошло, низшая часть его природы сгорает до конца; теперь сохранились только его сверхличные мысли, его благородные и бескорыстные стремления, которыми он владел в течение земной своей жизни. Все они окружают его, образуя вокруг него нечто вроде скорлупы, через посредство которой он может отвечать на некоторые группы вибраций в окружающей его тонкой материи. Эти его мысли и стремления являются теми силами, посредством которых он вбирает в себя богатства небесного мира, и как раз эти силы определяют размер той сокровищницы небесного блаженства, которая достается на его долю. Всё наиболее высокое в его привязанностях и влечениях являет теперь свои результаты; всё же остальное, всё себялюбивое и жадное, осталось позади, на плане желаний.

Ибо есть два рода любви. Одна, едва стоящая этого прекрасного имени, которая всё время взвешивает какое количество любви она получает взамен своей привязанности, которая вечно заботится о том, достаточно ли её любят взамен и которая, вследствие этого, постоянно запутывает себя в злые сети ревности и подозрения. Такое чувство, жадное и требовательное, воспримет последствия своих сомнений и ревнивых страданий на плане желания, к которому оно несомненно и принадлежит. Но есть другого рода любовь, которая никогда не останавливается на том, что она получает в возврат, у которой только одно побуждение: свободно проявлять свою преданность и как можно полнее изливать тот свет любви, который наполняет её сердце. Здесь нет ограниченности, потому что нет притягивания к себе нет стремления брать, нет мысли о возврате; благодаря этому возникает излияние силы столь могучее, что оно не может быть выражено посредством астральной материи, и размеры астрального плана не могут вместить его. Оно требует более тонкой материи и более широкого пространства высшего плана, вследствие чего такая энергия любви принадлежит ментальному миру. Мы все знаем, что в наших высочайших чувствах есть нечто, что не может быть удовлетворено, что все наши высокие стремления никогда не бывают осуществлены до конца; мы знаем, что когда мы действительно любим бескорыстно, наше чувство не поддается никаким земным выражениям, что глубокое волнение, вызванное в наших сердцах благородной музыкой или совершенным произведением искусства, достигает высоты и глубины, которая совершенно недоступна для земных переживаний. И в то же время, это неуловимое и недоступное, неподдающееся никаким нашим соображениям, должно же где-нибудь иметь свои последствия, ибо закон сохранения энергии продолжает действовать на высших планах жизни с такой же неизбежностью, с какой обыкновенная механическая сила действует на земле.