Жизнь одного химика. Воспоминания. Том 1. 1867-1917 - [148]

Таково было состояние умов, как в образованном обществе, так и в деревне, когда совершенно неожиданно для народа вспыхнула война 1914 года. Русский народ более, чем какой-либо другой, не хотел войны, и по своей политической отсталости не понимал, зачем Россия в войну вступила. За что и против кого надо воевать, вот вопросы, которые должны были несомненно возникнуть в голове каждого русского человека. Если образованные люди могли еще объяснить себе цель подобной войны, то малообразованному обывателю, а в особенности крестьянину, было совершенно непонятно, с каким «немцем» ему надо воевать. Русские крестьяне всех иностранцев крестили «немцами», и когда мне, ехавшему после объявления войны в Петербург с моего хутора, пришлось вступить в разговор с крестьянами на пароме, перевозившим нас на другой берег Угры, то я понял, что они не отдают себе отчета, кто наш враг, и за что они должны проливать свою кровь.

Раньше, чем перейти к описанию* начала военных действий, я считаю необходимым указать еще и на экономическое состояние России и на развитие ее хозяйства за последние годы после введения у нас представительного строя.

Первые годы после окончания русско-японской войны Россия переживала тяжелый финансовый кризис в виду необходимости покрывать все издержки войны, а также все убытки, причиненные революционным движением в 1905-1906 годах. Заключение внешнего займа на европейском рынке встретило в 1906 году большие затруднения, в особенности потому, что некоторые видные общественные деятели старались подорвать кредит России и уговаривали западных банкиров и государственных деятелей не давать займа без одобрения представительных учреждений. Но благодаря твердой и разумной политике П. А. Столыпина и в высшей степени честному и знающему свое дело министру финансов В. Н. Коковцеву, Россия с честью вышла из всех затруднений, причиненных ей войной и революцией, и, начиная со второй половины 1907 года, экономическая* жизнь страны стала на твердую почву, вследствие правильного развития всех отраслей народного хозяйства.

Стоявший во главе правительства Столыпин представлял из себя тип настоящего государственного деятеля, который, несмотря на то, что ему мешали работать, как придворная камарилья, так и левые партии, вел искусно государственный корабль по правильному пути, и надо только пожалеть, что русские люди и царь не уберегли этого замечательного человека, погибшего от руки провокатора Багрова в 1911 году.

Ближайший помощник Столыпина, министр финансов Коковцев, в течении 10 лет вел здоровую финансовую политику, главной целью которого было жить по средствам и сбалансировать государственный бюджет без дефицита. Можно не признавать Коковцева новатором в финансовой политике, но, во всяком случае, необходимо отдать справедливость его десятилетней искусной и плодотворной деятельности в разрешении не только финансовых, но и экономических вопросов. И когда он, после смерти Столыпина, был назначен председателем Совета Министров с оставлением в должности министра финансов, то несмотря на все трудности, которые ему чинили некоторые министры других ведомств, ой с большим уменьем об’единял действия всех министров и во многих случаях предупреждал и охранял царя от необдуманных поступков. И надо пожалеть, что в самом начале 1914 года, когда каждому русскому человеку, а также и заграничным людям, следившим за развитием России, стало ясно, какими большими шагами наша страна идет по пути прогресса, царь, по настоянию царицы и подобных типов, как князь Мещерский и т. п., удалил Коковцева с обоих должностей, и хотя произвел его в графское достоинство, но параллельно издал указ на имя нового министра финансов, Барка, в котором критиковал всю финансовую политику Витте и Коковцева и указывал новые пути, по которым* должен следовать новый министр финансов. Что должен подумать каждый верноподданный гражданин земли русской в XX столетии после таких высочайших выступлений и проявления подобной неблагодарности к людям, которые служили царю верой и правдой и оберегали его от всех необдуманных поступков!

Царь не мог не видеть, что 3-я и 4-ая Госуд. Думы работая с 1907 года до 1914 года в полном контакте с правительством, в высшей степени способствовали укреплению престижа России среди других цивилизованных стран мира, но был решительно против них. Очень хорошим доказательством непонимания значения Госуд. Думы могут служить пометки царя на письме, адресованном ему министром внутренних дел Н. А. Маклаковым в 1915 году. В этом письме министр убеждает царя «ограничить права Думы, сделав ее только совещательным органом для правительства»; он мотивировал это предложение тем, что председатель Думы, Родзянко, ведет себя так, как будто он глава государства. На письме была сделана пометка царя: «Конечно, теперь настало время уменьшить права Госуд. Думы. Было бы интересно увидать, как это примут господа Родзянко и Компания». Этот документ сохранился и был показан Родзянко в Следственной Комиссии, образованной Временным Правительством.

Главный недостаток царя заключался в том, что он верил недостойным людям, подобным Н. Маклакову, Штюрмеру, Протопопову и т. п., а не хотел внимать голосу честных, правдивых и независимых людей, говоривших ему правду в глаза.