Жизнь неуёмная. Дмитрий Переяславский - [59]
За многие годы, прожитые в Орде, Исмаил исповедовал и праведных и грешных. Ему доверялись беглые и воры, грабители и душегубцы. «Господи, - просил Исмаил, - прости им, грешным, ибо не ведают, что творят».
Возвращаясь из Владимира и проезжая русскими селами и деревнями, взирая на их разорение, Исмаил с горечью думал о княжеских раздорах. Вспоминался последний приезд в Сарай князяАндрея Александровича, добивавшегося у Тохты ярлыка на великое княжение.
«Господи, - говорил Исмаил, - брат восстал на брата. Гордыня обуяла князя Андрея. К добру ли?»
Явился Андрей Александрович, тогда еще городецкий князь, в церковь, а он, Исмаил, и скажи ему:
«Князь, не умышляй зла против великого князя Дмитрия, стойте заодно».
Но городецкий князь сердито оборвал его:
«Не лезь, поп, не в свое дело!»
И хоть в церкви был полумрак, Исмаил не увидел, догадался - князь Андрей во гневе. Не сказав больше ничего, он положил на блюдо несколько монет и покинул храм…
С заутрени Исмаил вернулся в свой домик, где его ждала еда: гречневая каша и кружка козьего молока. Старая монашка, многие годы прислуживавшая еще епископу Феогносту, подала на стол и тут же удалилась. Монашка была молчаливой, и Исмаил не мог даже вспомнить, какой у нее голос. Но он был благодарен ей, что после смерти Феогноста не ушла в монастырь, а осталась следить за хозяйством в доме.
После утренней трапезы владыка отправился на узкие кривые улочки города, где жил русский мастеровой люд, стучали молотки, звенел металл и пахло калиной…
Сарай - город многоязыкий, шумный, здесь, казалось, собрался народ со всей земли. На огромные, богатые базары съезжались купцы отовсюду. В городе селились кварталами. Те, которые начинались от церкви, - православные, христиане; от мечетей - мусульманские; от синагоги - иудейские.
Исмаил обходил русские кварталы, заходил к тем, то по каким-то причинам не мог бывать в церкви, поддерживал их словом, а иногда и деньгами.
Беден приход в сарайской церкви, разве когда помогут наезжающие русские князья. На их подаяния живет храм в Орде…
Покидая Ростов, великий князь узрел юную холопку. И хоть была она еще отроковицей, но обещала превратиться через год-другой в стройную, пригожую девицу.
Спросил:
- Чья девка-то? Тиун ответил поспешно:
- Князь Константин из Углича привез, да так и прижилась.
- Девку на себя беру, - бросил князь Андрей и велел собрать ее. - Зовут-то как?
- Дарьей, - снова ответил тиун. - Только уж ты, князь, не обидь ее, смирна она.
- Твое ли дело, старик…
Повыла Дарья да и села в телегу. А чтоб не сбежала, приставили к ней для догляда молодого гридина Любомира.
Везут Дарью, а рядом гридин на коне и на нее поглядывает. Гридин собой пригож, рослый, широкоплечий, все норовит в глаза Дарье заглянуть. И невдомек ей, что он уже утонул в ее голубых очах.
Млеет Любомир, и сердце счастливо постукивает. Догадался: не любовь ли к нему явилась? Одно ему невдомек: зачем великий князь забрал отроковицу во Владимир.
Лето на осень повернуло. Первые заморозки тронули траву. Она прижухла, и лист на деревьях прихватило. Ярче заалела рябина, ждала зимнего снегиря. Заметно укоротился день.
Сразу же за городом, где лес почти подступил к крепостной стене, гридин Любомир поставил силки.
Хитро приспособил на лису и изловил-таки, крупную, огненную. Обрадовался: не для себя изловил - для Дарьи. Снял шкуру, вычинил и принес в холопскую, где Дарья жила.
- Будет тебе шапка в зиму, - проговорил он, смущаясь.
Покраснела Дарья, однако от подарка не отказалась. Никогда и никто не баловал ее. А гридин ей приглянулся еще с того дня, как везли ее во Владимир из Ростова.
На княжьем дворе Дарью приставили к княгине Анастасии. Строга княгиня, но Дарью не обижала. А вот великого князя Дарья побаивалась - всегда хмур и взгляд колючий. Заметил он, что гридин Любомир на Дарью заглядывается, одернул сурово:
- Холопка эта не для тебя, гридин.
Озадачил Любомира, призадумался тот, почему князь сказал так.
Незаметно и осень миновала, зима не заставила себя ждать. Завалила снегом Русь, замела дороги, заковала реки в ледовые мосты, давят морозы.
По первопутку, едва унялась погода, приехал во Владимир из Москвы князь Даниил Александрович. Великий князь встретил брата в сенях. Обнялись и, дождавшись, когда Даниил скинет шубу и шапку, направились в гридницу.
Великий князь удивился приезду брата: московский князь в последнее время наезжал редко. Но не спросил, то привело Даниила во Владимир, решил дождаться, когда тот сам расскажет. А Даниил не спешил, посетовал на скудную дань: в полюдье столько собрали, дал бы Бог до нового урожая дотянуть. А еще пожаловался на бедность Московского княжества, посокрушался, что отец, Александр Ярославич, его, Даниила, обидел. Видать, решил, коли Даниил молод и несмышлен, спорить не станет, так дал ему в удел малую волость…
Великий князь слушал молча. Да и о чем речь вести? Чай, не на него, Андрея, Даниил жалуется, а на отца.
Ко сну Даниил отошел, так и не заведя разговора, с чем приехал. И лишь на другой день, когда собрался уезжать, сказал:
- Ты, Андрей, великий князь, над всей Русью встал. Так к чему еще глаз положил на Переяславскую землю? Поди, ведаешь, что князь Иван завещает ее мне после смерти своей?
Иван Молодой (1458-1490), старший сын и соправитель Великого князя Московского Ивана III, один из руководителей русской рати во время знаменитого «Стояния на Угре» 1480 года, был храбрым воином и осторожным политиком. Если бы загадочная смерть в возрасте 30 лет не прервала жизнь молодого князя, то в историю России никогда не были бы вписаны страшные страницы тирании князя, прозванного Грозным.
Русь начала XVI века. Идет жестокая борьба за присоединение к Москве Пскова и Рязани, не утихает война с Речью Посполитой. Суров к усобникам великий князь Московский Василий III, и нет у него жалости ни к боярам, ни к жене Соломонии — в монастырь отправит ее. Станет его женой молодая Елена Глинская — будущая мать царя Ивана Грозного…Блестящий и пронзительный в своей правдивости роман от мастера исторического жанра!
Роман посвящен времени княжения Ивана Калиты - одному из важнейших периодов в истории создания Московского государства. Это третья книга из серии «Государи московские», ей предшествовали романы «Младший сын» и «Великий стол».
О жизни и деятельности младшего сына великого князя Александра Невского, родоначальника московских князей и царя Даниила Александровича (1261–1303) рассказывают романы современных писателей-историков Вадима Каргалова и Бориса Тумасова.
Романы Н. Алексеева «Лжецаревич» и В. Тумасова «Лихолетье» посвящены одному из поворотных этапов отечественной истории — Смутному времени. Центральной фигурой произведений является Лжедмитрий I, загадочная и трагическая личность XVII века.
Нигилисты прошлого и советские историки создали миф о деспотичности, и жестокости Александра II.В ином свете видят личность царя и время его правления авторы этого тома.Царь-реформатор, освободитель крестьян от крепостной зависимости – фигура трагическая, как трагичны события Крымской войны 1877 – 1878 гг., и роковое покушение на русского монарха.В том вошли произведения:Б. Е. Тумасов, «ПОКУДА ЕСТЬ РОССИЯ»П. Н. Краснов, «ЦАРЕУБИЙЦЫ».
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В настоящей книге чешский историк Йосеф Мацек обращается к одной из наиболее героических страниц истории чешского народа — к периоду гуситского революционного движения., В течение пятнадцати лет чешский народ — крестьяне, городская беднота, массы ремесленников, к которым примкнула часть рыцарства, громил армии крестоносцев, собравшихся с различных концов Европы, чтобы подавить вспыхнувшее в Чехии революционное движение. Мужественная борьба чешского народа в XV веке всколыхнула всю Европу, вызвала отклики в различных концах ее, потребовала предельного напряжения сил европейской реакции, которой так и не удалось покорить чехов силой оружия. Этим периодом своей истории чешский народ гордится по праву.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.