Жизнь на лезвии бритвы - [4]

Тётя и дядя хотели там же усыновить племянника, но тут вмешались гоблины. Грипхрук — душеприказчик Поттеров, был крайне недоволен решением Главы Рода, очень недоволен и вылетел из кабинета, где произошло историческое действо быстрее пули, а вот старик Груборыл, с лица которого не сходила акулья улыбка, наоборот, буквально расцвёл на глазах и предложил устроить проверку родословной. Отойдя от боли, скрутившей всё нутро во время изгнания, я дал согласие на процедуру. Зря, что ли в прошлой жизни фанфики читал, там плюшки сыпались как из рога изобилия, глядишь, и мне что‑нибудь обломится.

Много не обломилось. Хотя как посмотреть. Знаете, выяснилось немало интересного. Эвансы оказались совсем не магглами и моя змееустость отнюдь не прощальный подарок развеявшегося Тёмного Лорда. Родственничка, блин. За ногу такого родственничка да башкой об колоду. Древний род принадлежал не только к магической аристократии. Улыбающийся Груборыл поведал, что за десять галеонов он берётся справить документы, подтверждающие принадлежность к аристократии маггловской. Тем паче титул маркизов был дарован Эвансам Его Величеством пятьсот лет назад.

Тётя Петунья и Дадли тоже высветились на семейном древе. Ничего удивительного, благодаря дару видеть ауры, я им давно доказал, что они принадлежат миру магии. Золотистая прерывистая линия вокруг имени тётушки говорила, что в роду Эвансов в скором времени появится ещё одна ведьма с сильным магическим потенциалом, а кровавая нить, связывающая меня и не рождённого ребёнка, как расшифровали гоблины, указывала на регентство.

Мама сглупила, войдя в род Поттеров и потеряв возможность примерить колечко в виде змейки, кусающей себя за хвост. Теперь такая возможность предоставлена хитроумной шестилетке. Кольцо на палец село идеально…, но на этом сюрпризы не закончились….

Золотая змейка, обвившая безымянный палец правой руки, ожила, приподняла голову и впилась клычками в кожу, на которой выступила маленькая капля крови. Мелкое пресмыкающееся приложилось к руде и вылакало её за пять секунд, после чего глазки — камешки вспыхнули зелёным цветом.

— О — о–о! — благоговейно выдохнул моложавый работник банка, следящий за семейным древом на зачарованном кровной магией пергаменте.

— Что там, Крокозуб? — обернулся к нему Груборыл.

— Взгляните сами, мастер, — Крокозуб передал старику пергамент и что‑то добавил на гобледуке.

Брови Груборыла поползли вверх. Оторвавшись от разглядывания семейных связей Рода Эванс, он многозначительно глянул на кузена, тётю Петунью и пригвоздил взглядом меня:

— Неси! — приказал он Крокозубу, тот низко поклонился и со скоростью быстроногой лани засеменил на выход. Гоблины не бегают, они степенно передвигаются, только порой медленно бредущего гоблина хрен на гоночной «Феррари» догонишь.

Не успела улечься пыль от унёсшегося зеленокожего метеора, как дверь кабинета вновь распахнулась, впуская целую делегацию. В центре толпы гоблинов гордо вышагивал вернувшийся Крокозуб, неся подушечку с незамысловатым серебряным колечком. Опять стилизованная змейка, замаскированная под ширпотреб, да только магическая мощь и яркий ореол истинного серебра, что ценится в десятки раз дороже золота, не давали принять артефакт за китайскую дешёвку или кольцо — недельку. У меня аж мурашки по коже побежали, если этих слонов, размером с кулак, можно назвать мурашками. Проняло всех присутствующих, даже дядя Вернон благоговейно замер, поглядывая на центр подушки.

— Примерьте, — проскрипел охрипшим голосом Груборыл, обращаясь ко мне.

Стоило мне протянуть руку к кольцу, как змейка ожила и впилась в пострадавшую от золотой товарки конечность. Нахлебавшись крови, она заползла на палец, обвив своим телом золотую соплеменницу и успокоилась.

— Принимаешь ли Род свой, как самого себя и выше себя? — спросил Груборыл.

— Принимаю, — на автомате ответил я.

— Клянёшься следовать Кодексу Рода, беречь и преумножать его честь и сохранять Магию? Клянёшься блюсти вольности, защищать, оберегать, давать убежище и кров, быть справедливым судьёй и сюзереном, принёсшим Оммаж Роду твоему и тебе лично, не нарушившим клятв и не запятнавшим Имя и Честь свою и сюзерена? Клянёшься следовать договорам и слову чести?

— Клянусь, клянусь, клянусь, — по наитию ответил я, ощущая разгорающийся внутри жар, особенно жёг голову знаменитый шрам на лбу. «Мама — мия, во что я с дуру ввязался?» — подумал тогда я.

— Готов ли ты отринуть прошлую жизнь, приняв ответственность за семью, будущее Рода и вассалов своих?

— Готов! — скорей ты уже, шрам жёг неимоверно, в глазах мельтешило от пляски теней, круживших вокруг.

— Мать Магия, Клятвы принесены, примешь ли ты сына и проводника своего? Дашь ли ему Власть над Родом и Вассалами, достоин ли он? Простишь ли ему его отринутую жизнь прошлую? — вопрошал Груборыл, воздев руки вверх. — Подаришь ли жизнь новую?

Тени вокруг меня сомкнулись, лоб взорвался болью, шрам разошёлся, брызнув тёмной кровью, сознание провалилось во тьму. Вцепившись в душу, тени потащили её в мир Нави. Давно я не испытывал острых ощущений. Последний раз подобное случилось четыре года назад, когда произошло моё вселение в шрамоголового парнишку. Не знаю, что случилось с душой малыша, но в теле её не ощущалось совершенно. Наверное, ушла на следующий круг и перерождение.