Жизнь на другой стороне - [75]

Вот это да! Я никогда над этим не задумывалась. Мне казалось, что всё предельно просто: раз! — и мы на Земле. Услышав мои слова, Ангелия возмутилась. Она округлила глаза и сокрушённо покачала головой, поражаясь моей безнадёжной глупости: «Как же мы сюда попадём, если не станем меньше, Багда. Ай-ай-ай!»

У меня есть гордость, которую может задеть даже моя внучка. Поэтому я обратилась к Франсине, чтобы прояснить спорный вопрос раз и навсегда. Франсина ответила почти так же нетерпеливо, как и Ангелия: «Конечно же, в момент воплощения духа его физические размеры уменьшаются». Я спросила, почему она не удосуживалась сказать мне об этом раньше. И в миллионный раз она ответила: «Я не могу ответить, пока ты не спросишь». Вы поразитесь, узнав, сколько времени я ломаю голову над подобными вопросами и тем не менее всё ещё барахтаюсь на поверхности.

Итак, наш дух физически уменьшается в размерах. Здесь мы можем провести параллель между рождением и смертью: при воплощении из нашей эфирной сущности снова возникает туннель — в направлении «через», а не «вниз», — и через этот туннель мы проходим расстояние в три фута из измерения Другой Стороны в лоно нашей матери на Земле.

Подобно тому как мы, страдая на смертном одре от жестокой болезни или ранения, то теряем сознание, то приходим в себя, в эмбриональный период наш дух многократно покидает плод и снова в него возвращается. При этом каждый раз мы отсутствуем недолго, чтобы не испытать сильный психоэмоциональный шок. Исходя из того, насколько спокойно протекало наше пребывание в утробе в прошлых жизнях, наш духовный наставник советует нам, когда — раньше или попозже, завершить переход в этот мир. В идеале, мы должны прислушаться к этим рекомендациям. Но я, как вы уже знаете, поступила по-своему. Я пренебрегла советами Франсины, проникла в утробу слишком рано и успела соскучиться к тому моменту, когда появилась на свет в этом мире в пятьдесят четвёртый раз.

Независимо от того, когда и как каждый из нас завершает свой переход из Дома на Землю, всем нам суждено испытать прекраснейшее, святое мгновенье: последнее, что мы чувствуем каждый раз перед отправлением с Другой Стороны в новую, пугающую, полную испытаний жизнь, — это прикосновение Господа. Он касается нашего чела над переносицей, там, где у нас третий глаз. Это поцелуй Господа, но не прощальный, а напутственный, ведь Он знает, что мы покидаем рай не только ради собственного духовного совершенствования, но и ради Него. Бог заверяет нас, Своих детей, что Его совершенная, безоговорочная, вечная любовь будет освещать каждый миг нашей жизни, а в конце — дорогу назад, через туннель, по которому мы снова в урочный час вернемся Домой.

Благословение

Молитва, с которой мы должны обращаться к Богу

Боже, о многом хочу попросить Тебя. Пожалуйста, прибавь всем нам силы, мудрости и смелости.

Устоим ли мы в одиночку против ужасов тьмы?

Когда толпа беснуется и выкрикивает наше имя, у нас есть единственный щит — вера.

Святых и грешников — нас всех рассудит Бог.

Мы все стоим пред Тобой, дорогой, любимый Господь. Протяни

же нам Свою Руку.

Ни почёт, ни лавровый венок нам не нужны. Мы всего лишь смертные, живущие милостью Твоей.

Эгоизм, тщеславие и жадность — не этого мы боимся. Страшит нас незаметно убегающее время.

Мы боимся не успеть помочь другим одолеть преступную гордыню.

Мы счастливы быть собой, быть Твоими детьми, мы счастливы сознавать, что Ты — наш Отец. Одна истина радует нас — есть мы и есть Ты.

Помоги, дорогой Господь, найти верный путь. Может быть, тогда синяя птица споёт нам песню покоя и счастья.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Была холодная, безлунная ночь. Я неспешно прогуливалась по берегу океана вместе с моей любимой невесткой Нэнси. Ее терзала боль потери отца, столь же сильная и беспощадная, как и волны, яростно осыпавшие нас ледяными брызгами в попытке преодолеть те несколько дюймов, которые отделяли их от наших ног. Обняв Нэнси, я гладила ей волосы, всем сердцем желая, чтобы ее боль слабела с каждым движением моей рук. Она беспомощно посмотрела на меня и прошептала: «Я осиротела. Теперь я, как и ты, совсем одна».

Она была права, но почему-то, хотя я тоже в своё время осталась без родителей, мне никогда не приходило в голову считать себя сирото Наверное, есть некий возрастной предел, за которым это слово теряет смысл. Однако исполненный боли шепот Нэнси эхом отозвался в моей душе, и я, вздохнув, заплакала вместе с ней. Крепко обнявшись, мы делили на двоих отчаяние сиротства и, всматриваясь в тёмные воды океана, безмолвно спрашивали себя, будем ли мы когда-нибудь по-настоящему счастливы, и не порознь с близкими нам людьми, а, по воле Господа, рядом с ними?

Именно тогда щемящая тоска по Дому заставила меня понять, насколько мы одиноки, когда приходим в этот мир, и как сильно нам не хватает осязаемого присутствия Божественных Родителей, зажёгших в наших душах огонь вечной жизни. Неудивительно, что, появившись на свет в этом мире, мы кричим.

Вскоре после той безлунной ночи на берегу океана Нэнси оставила у меня на тумбочке небольшую рукопись. В приложенной записке говорилось: «Пожалуйста, прочти это, когда тебе будет одиноко. Я написала это для тебя».