Жизнь на другой стороне - [14]

Если какой-то предмет мне неясен, я решительно исследую его, пока не расставлю все точки над Я всегда стремлюсь делать понятным непонятное. Эта особенность выделяла меня и в шестом классе. Итак, я снова подняла руку и потребовала объяснений: в какого Бога мы должны верить? В любящего, милосердного Создателя или в кровожадного душегуба, жестокость которого нам недавно так красочно живописали? Меня опять «сердечно» пригласили на беседу «тет-а-тет» после занятий. И опять я пришла домой мрачнее тучи, а бабушка Ада понеслась в школу, чтобы поговорить с монахинями «по душам». Будучи медиумом и специалистом в вопросах добра и зла, бабушка Ада считала «нечисть» — бесов, упырей, вурдалаков и т. п. — продуктом человеческого страха. Господь Бог не имеет к «чертовщине» никакого отношения. Монстров способно создавать только заражённое ужасом человеческое воображение. Сатана не более реален, чем «бабай», «бука» или «чудо-юдо». На самом деле его не существует. В тот день меня всё-таки пожурили, но не из-за расхождений во взглядах насчёт религии, а исключительно из-за моей «несносной» привычки то и дело задавать вопросы.

А потом была первая в моей жизни исповедь. Я знала, что войду в кабинку для исповеданий и стану перечислять все мои грехи священнику, сидящему за перегородкой. Мне не будет его видно, зато я отчётливо услышу его наставления. Наверное, он скажет, что я должна покаяться и искупить свои грехи, поскольку этого хочет Господь. Я сильно переживала, поэтому заранее составила подробный письменный список своих проступков, чтобы ничего не пропустить на исповеди. В ответственный момент раскаяния я, путаясь и сбиваясь, отчаянно шелестела своими «бумажными» грехами. Священник услышал шум и спросил, чем я занимаюсь. Мой ответ вызвал у него бурю негодования. А вдруг кто-то увидит этот «чёрный список»?! Стыд и позор! Мне было одиннадцать лет.

Перечень моих аморальных поступков включал препирательства с мамой и ложь относительно того, сколько раз в день я чищу зубы. Я говорила родным, что чищу зубы утром и вечером, но эта информация не соответствовала действительному положению вещей. Фактически, я делала это только один раз в день. Наверное, я должна была сгореть от стыда за совершение столь тяжких преступлений. Достойным ли было моё поведение, если я грубила и врала своим домашним? Конечно, нет. Но стоило ли священнику предавать меня анафеме за мои «грехи»? Вряд ли.

Потом весь процесс покаяния в церкви перед исповедником показался мне нелогичным. Если есть посредник между мной и Богом, зачем тогда молиться? Зачем обращаться с просьбами к Богу, если их может передавать Ему тот же «невидимый» священник? Всех нас Господь любит одинаково. Почему же Он уделит больше внимания не мне, если я попрошу Его о чём-то сама, а священнику, который молится Ему от моего имени? Кроме того, общение с Богом — это священное, глубоко личное действо. По словам Франсины, никто, даже наши духовные наставники, не имеет права подслушивать наши молитвы. Напрашивается вывод, что обязательная исповедь священнику в какой-то степени нарушает конфиденциальность наших отношений с Богом.

Наверное, самым туманным для меня оставался вопрос жизни после смерти. На занятиях нам рассказывали об этом. Насколько я тогда поняла, все мы живём на земле только один раз. После смерти мы отправляемся либо в ад (отбывать вечное наказание за различные грехи — от убийства до использования противозачаточных средств), либо в рай (блаженствовать и играть на арфе в обществе ангелов и святых). Эта теория звучит неплохо, но толку от неё никакого. Я не могла найти в ней пункт, объясняющий появление Франсины и других духов, которых я видела и слышала каждый день. Они — вполне реальны. Но откуда они приходят, если после смерти люди либо жарятся на сковородках в аду, либо любуются полётами херувимов?

Мне повезло, я встретилась с добрым, великодушным священником-иезуитом отцом Надео. Он отнёсся к моим проблемам с пониманием, подчеркнув, что рад ответить на все, даже самые провокационные, вопросы. Святой отец сказал, что я ничего не добьюсь, если буду продолжать устраивать переполох среди монахинь-воспитательниц, и попросил не нервировать их больше своим «свободомыслием». Кроме того, он посоветовал мне обратиться к книгам, поскольку только так я смогу удовлетворить свое ненасытное любопытство. Поскольку я не верила на слово никому, даже Франсине, у меня оставался лишь один способ доказать собственную правоту: заняться исследованиями, самообразованием и найти учение, содержащее ответы абсолютно на все мои вопросы. Иначе говоря, мне нужно было логически объяснить всё, что происходит в моей жизни, и подкрепить фактами правильность своих выводов.

Я, конечно же, обращалась и к Франсине, и к бабушке Аде. Мы много говорили на тему религии. Наши беседы сводились к тому, что я ни в коем случае не должна относиться с пренебрежением к католичеству или любой другой вере, поскольку, в конце концов, соглашаюсь я или отвергаю те или иные постулаты, все религии проповедуют одно и то же. Все они призывают любить Господа, достойно жить и работать, а также говорят о том, что после смерти мы возвращаемся Домой.