Жизнь моя - Армия - [19]

Обе еле вырвались и сбежали снова в каптерку. Лисянский несколько раз стучал в дверь, но они не открыли и молчали.

В коридоре никого не было и появления Карпович никто не заметил. Из операторской доносились голоса. Солдаты уже вернулись с обеда.

Лидка постучалась к подружкам условленным стуком и те мигом открыли. Оставив пакетик с клеем в каптерке и объяснив план за минуту, Карпович исчезла так же незаметно, как и появилась.

Часов около пяти, перед самым окончанием работы, Лидия появилась в отделении связи. Миронова открыла ей дверь сама и пожаловалась:

— Капитан совсем оборзел! Он приставать начал. Светку в губы поцеловать хотел, когда она телефон разбирала. Считает себя неотразимым с этой шерстью…

Карпович ухмыльнулась:

— Ладно! Давай пакетик и исчезните обе…

Она вошла в комнату со «шкафами» уверенная и спокойная. Удивленно огляделась по сторонам. Спросила обернувшихся солдат и капитана:

— А Нинка со Светкой где?

Лисянский окинул девушку внимательным оценивающим взглядом с ног до головы. По привычке подбоченился, уперев левую руку в бок и чуть отставив ногу вперед. Карпович видела, но ни единым фибром не показала, что все поняла. Судя по взгляду, капитан остался весьма доволен увиденным. Ответил со снисходительной улыбкой:

— Наверняка в каптерке сидят. Что-то они в последнее время обленились…

Лидия удивленно поглядела на него и уставилась на густую поросль волос на груди Лисянского. Сделав вид, что смутилась, опустила голову, сверкнув карими глазами. Начальник связи попался и незамедлительно воспользовался моментом. Улыбнулся весело, блеснув зубами:

— Что, удивлены? Между прочим они мягкие. Можете притронуться, если желание есть…

Последние два слова были произнесены почти что томно. Солдаты, которых капитан абсолютно не стеснялся, застыли с открытыми ртами.

Карпович завела руки за спину, словно в колебании. Незаметно растерла по рукам клей и старательно поднатужившись, покраснела. Протянула руки, трепеща пальцами и опустив глаза, прошептала:

— Ну, раз вы не против…

Прижала руки к его шерстистой груди. Замерла, делая вид, что пытается справиться с волнением. Специально чуть подрагивала пальцами, но не дергала. Клей между тем быстро застывал. Капитан застыло глядел на красивое лицо. Девушка тяжело дышала и он попытался ее обнять. Лидка дернула руками изо всей силы и капитан взвыл:

— Ай! Больно! Ты чего дергаешь!

Два сержанта-второгодка уставились на него в недоумении из-за шкафов: то сам приглашал приникнуть, а теперь орет. Они все слышали и с интересом ждали продолжения. Карпович взвыла, дернув еще пару раз обе руки:

— Это вы специально чем-то грудь намазали, чтоб нас клеить!

Лисянский, ни черта пока не понимая, вцепился в ее руки, удерживая, чтоб было не так болезненно. Он чувствовал, как вырываются волосочки из его кожи. В свою очередь тоже заорал:

— Это ты свои лапы намазала чем-то!

Лидка проорала в ответ, коснувшись его носа своим и яростно уставившись в глаза:

— Не фиг такую роскошную шерсть показывать! Так и хочется погладить, словно кошку!

Сержанты скрылись за рядом шкафов со звучным фырканьем. Капитан рявкнул:

— Убери руки! — Лидка дернула со всей силы ладони и он взвыл: — Оставь на месте! Больно! — Обернулся на хохот парней и поморщился: — Сержанты Кадиков и Букин, возьмите ножницы и разъедините меня и девушку!

Багровые от гогота парни, вылезли из-за укрытия. Икая и часто фыркая, принялись за работу, встав сразу с двух сторон. Осторожно приподнимали руки Лиды от груди капитана, заглядывали сбоку и разрезали волосяные соединения.

Через полчаса руки Карпович были сплошь в коричнево-рыжей шерсти, словно в односторонних перчатках, а на груди капитана, в густой поросли, вырисовались две четких узких ладони. Он подлетел к зеркалу сразу, едва прозвучал последний «чик» ножниц. Взглянул на грудь и взвыл:

— Что я Юле скажу!?!

Лидка, уже направившись к двери, вернулась. Провела обшерствленной ладонью по обкромсанной поросли. На промытый линолеум посыпалась рыжая шерсть. Поглядела в синие глаза капитана и подсказала:

— Что вы в суперклей влипли, где были две женских руки! Или сбрейте все на груди, чтоб улик не осталось…

Лисянский понял, что все было подстроено нарочно и он нарвался сам, а так же догадался: в следующий раз девчонки придумают что-то похлеще, если он появится распахнутым или начнет приставать.

Тяжело вздохнув, отправил сержанта Букина в магазин за бритвой, а сам принялся тщательно намыливать растительность на груди и животе, чтоб немного размягчить ее перед предстоящей экзекуцией.

Он понимал, что придется сбривать все. Одновременно силился придумать оправдание для жены. Юля не знала о привычке мужа ходить на работе распахнутым. Минут через сорок после появления бритвы мужская грудь напоминала ледовый каток с рыжими пеньками.

Руки Лиды Карпович подружки очищали от шерсти целый вечер при помощи косметических щипцов. Хохотали до колик в животе от ее рассказа о выражении лица капитана Лисянского.

Больше начальник связи ни разу не позволил себе сидеть на работе распахнутым. Мало того, он больше не приставал к подчиненным и обнимать не пытался, зато мстил ядовитыми фразами о пользе женщин в армии. Но это длилось не долго…