Жизнь моя - Армия - [11]

Из-за угла вышло отделение солдат во главе с Вагановым и застопорили ход, глядя на странное зрелище. Их прапорщик купался прямо в форме и сапогах. Уставшие от всего пережитого приятели ничего не замечали. Юрий старательно поливал Николая. Наконец закрыл вентиль и сказал:

— Чистый… — Усевшись на ступеньку машины, добавил: — Чего делать будем? Я глаза открыл, командир стоит и вентиль уже завернут. Пойдем, посмотрим…

Все так же не замечая солдат, вошли в коровник. Иванов присвистнул, глядя на кучу переломанных досок и гору мусора в конце помещения:

— Н-да… Помыли…

Следом в коровник заглянули солдаты. С минуту не могли прийти в себя от изумления. Все вокруг было чистым и переломанным. Ваганов простонал:

— Товарищ прапорщи-и-ик… Картофельник в болото превратился. Мы из-за этого пришли. Увидели бурунчики на поле из теплицы…

Васин подскочил, перепугавшись не на шутку. Если во дворе все можно было отремонтировать, то потерю картошки командир ему никогда не простит:

— Как?!?

Шустро развернулся и рванул из помещения. То, что предстало его глазам, можно было назвать одним словом — трясина. Картофельные ветки, облепленные навозом на протяжении доброй сотни метров, едва торчали из моря воды. Участок находился в небольшой низинке и вся вода стекла туда.

У Васина подкосились ноги и он рухнул на лужок. Ваганов тут же подскочил к начальнику:

— Да не расстраивайтесь вы так!

Подошедший Иванов присел рядом. Сочувствующе пожал плечами:

— А чего ты хочешь? Почти вся вода из цистерны здесь. Пятнадцать тонн… Да ты не переживай, за ночь сойдет. Земля сильно сухая…

Утешение было слабым и все же прапорщик немного воспрянул духом. Встал на трясущиеся ноги и направился в коровник. Застыл в дверях, прикидывая размер ущерба.

Солнце заглядывало в помещение через выбитые проемы окошек под потолком. Над мокрыми, промытыми кое-где добела, досками пола в свежих вмятинах от наконечника, вился легкий парок. Вода уже стекла. Прапорщик повернулся к солдатам:

— Знаю, что виноват. Только одному мне не исправить все. В общем, придется нам сегодня потрудиться. Клетки заново городить. Доски, которые не поломало, назад прибить, а что переломило, жердями заменить. Я Юре помогу шланг скрутить и приду. Вы пока начинайте разбирать вон тот завал. Что еще может пригодиться, откладывайте. Остальное на выброс…

Васин указал на груду мокрого хлама. Солдаты переглянулись. Ваганов спросил:

— А как с рамами быть? Стекол нет и гвоздей…

Прапорщик вздохнул:

— Все будет, когда приду. Приступайте…

Он вылез из коровника и посмотрел на стоявшего у пожарной машины дружка. Иванов попросил:

— Коль, ты в машину не садись, а? Дойди пешком. Уж больно от тебя пахнет…

Хозяйственник только тут почуял страшный запах навоза от собственной формы. Посмотрел в сторону бани:

— Ты пока шланг отсоединяешь, да машину ставишь, я пойду помоюсь и форму постираю заодно…

Юрий согласился:

— Давай…

Прапорщик влез в баню. Заглянул в комнатушку банщика. Сегодня день был вообще-то не банный и за столом сидел дневальным сержант-второгодок.

Васин мрачно потребовал у него кусок мыла. Тот поглядел на мокрого встрепанного прапорщика с шишкой во весь лоб и молча протянул кусок желтоватого «банного», демонстративно зажав нос. Коля ругаться не стал, лишь насупил брови. Он слишком устал, чтоб читать Устав срочнику.

Старательно прополоскал в холодной воде документы и вернулся к сержанту:

— Я знаю, что у вас тут утюг имеется. Ты мне пока документы прогладь и просуши. Только чтоб через чистый тетрадный листок! Никаких отпечатков!

Ушел в пустую душевую. Врубил сразу два душа. Под один кинул сброшенную форму, под второй нырнул сам. Старательно отмылся от запаха. Намылил форму с нижним бельем, немного потер и снова кинул под струю воды. Тщательно прополоскал. Отжал. Понюхал. Запаха вроде не было.

Васин удовлетворенно вздохнул и принялся натягивать сырую одежду на себя. Времени, чтобы ехать переодеваться не было. Он понимал, что после этой «чистки Авгиевых конюшен», Савицкий обязательно проверит выполнение его приказа.

Хозяйственник с трудом забил ноги в мокрые шнурованные сапоги и вылез к дневальному по бане. Парень протянул ему завернутые в целлофановый пакет документы:

— Сделал, как просили. А это, чтоб не размокли снова.

— Спасибо, сержант.

Скрутили шланг вдвоем с Ивановым за считанные минуты. Форма на обоих успела значительно подсохнуть. День был жаркий и солнце сильно палило. Юрий предложил:

— Давай я тебе помогу, раз уж так получилось. Я ведь тоже виноват…

До позднего вечера два прапорщика и отделение солдат приводили коровник в порядок. Второе отделение, узнав о случившемся, работало в теплицах за себя и товарищей. Гулькин вставлял стекла в найденные рамы. Они улетели за несколько метров от стен. В двух стекло оказалось целым. Видимо сами рамы держались «на честном слове».

К вечеру успели отремонтировать все загородки и стойла. Помещение приобрело почти что прежний вид.

Савицкий зашел к ним часов около шести, перед тем, как уехать домой. Внимательно посмотрел на сосредоточенно работающих мужиков. Подумал и сказал:

— Вообще-то лучше стало. Светлее как-то. Как себя чувствуете?