Жизнь мальчишки. Книга 2. Люди и призраки - [16]

— Да, — сказала мама со вздохом.

— Что ж, прекрасно. — На этот раз улыбка на лице мистера Притчарда была искренней. По-видимому, наше согласие его обрадовало. — В соответствии с отданным мне распоряжением в субботу, в шесть тридцать, я заеду за вами на машине. Вы не возражаете, сэр?

Вопрос был адресован мне. Я заверил мистера Притчарда, что это будет здорово.

— В таком случае до встречи.

Отвесив нам виртуозный поклон, при котором спина казалась абсолютно прямой, мистер Притчард прошествовал к своему облаченному в черный атлас лимузину. Звук мотора, когда он его заводил, напоминал тихую музыку. Мистер Притчард отъехал от нашего дома и, свернув на следующем перекрестке, покатил в гору по изгибу Темпл-стрит.

— Надеюсь, все пройдет спокойно, — сказала мама, когда мы вернулись в дом. — От книги Вернона у меня мурашки по спине бегали.

Снова усевшись в кресло, отец продолжил читать отложенную газету с новостями спорта. Заголовки были посвящены грядущей встрече футбольных команд Алабамы и Оберна, хиту осеннего сезона.

— Всегда хотел взглянуть, как живет старина Мурвуд, — повторил отец. — Думаю, другая возможность мне вряд ли представится. Для Кори это тоже будет полезно: он сможет поговорить с Верноном о ремесле писателя.

— Кори, надеюсь, ты не собираешься писать такие же жуткие романы, как книга Вернона? — с тревогой спросила мама. — Эту книжку было тем более странно читать, что казалось, будто все ужасы и кровь специально туда вставлены, им там не место. Если бы не это убийство, то получилась бы милая такая книжка о тихом провинциальном городке.

— Убийства иногда случаются, — подал голос отец. — Кому, как не нам, это знать.

— Я не спорю, но неужели книги просто о жизни читаются с меньшим интересом? И этот обагренный кровью мясницкий тесак на обложке… я бы и не притронулась к этой книге, если бы не имя Вернона Такстера на обложке.

— Жизнь — это не только розы, но и шипы. — Отец снова отложил свою газету. — Хотелось бы познать жизнь только с лучшей ее стороны, но в ней столько же радости и порядка, сколько хаоса и боли. Хаоса, пожалуй, даже значительно больше, чем порядка. И если человек начинает это понимать, — отец слегка улыбнулся, не сводя с меня печальных глаз, — значит, он повзрослел.

Замолчав, он снова развернул газету и углубился в статью о футбольной команде Оберна. Но вскоре отца посетила новая мысль, и он опять отложил газету.

— Знаешь, Ребекка, что мне кажется особенно странным? Видела ли ты хотя бы раз за последние два-три года Мурвуда Такстера? В банке, в парикмахерской, да где угодно?

— Нет, не видела. По правде сказать, я даже не знаю, как он выглядит.

— Такой тощий высокий старикан. Всегда ходит в черном костюме и темном галстуке-бабочке. Я точно помню, что однажды видел Мурвуда, но тогда я был еще мальчишкой. И уже тогда Мурвуд казался мне старым и каким-то высохшим. После того как у Мурвуда умерла жена, он почти перестал выходить из дому. Но хотя бы пару раз за эти годы мы должны же были его видеть, как ты считаешь, Ребекка?

— Кстати, и мистера Притчарда я увидела впервые. Может, они все там затворники в доме Такстеров?

— Все, кроме Вернона, — вставил словечко и я. — Пока на улице тепло, его можно встретить достаточно часто.

— Верно, как дождь, — согласился отец. — Завтра я поспрашиваю еще народ в городе. Может, кто-нибудь и видел Мурвуда за последнее время.

— Для чего тебе это нужно? — нахмурилась мама. — Не вижу смысла в подобных расспросах. В субботу вечером ты, возможно, сам его увидишь.

— Может, и увижу. Если только он не умер, — ответил отец. — Представляешь, какая это будет новость, если Мурвуд уже пару лет назад отдал Богу душу, а в городе при одном упоминании его имени люди все еще буквально вскакивают с места?

— Но кому это нужно — держать в тайне, что Мурвуд Такстер умер?

Отец пожал плечами, но я был уверен, что в уме он напряженно ищет ответ.

— Вероятно, все дело в налоге на наследство или в жадных родственниках. Или с законами вышла какая-то путаница. Да мало ли что может быть.

Его губы растянулись в улыбку, а глаза оживленно заблестели.

— Ответ на этот вопрос может дать Вернон Такстер. Вот была бы умора, если бы большая часть города принадлежала сумасшедшему, который разгуливает голым по улицам, а все его слушаются, потому что считают, что его устами говорит Мурвуд Такстер! Помнишь ту ночь, когда весь город бросился спасать Братон от наводнения? Мне уже тогда показалось, что дело нечисто. Мурвуду гораздо выгоднее держать деньги в кулаке, а не раздавать свою наличность добрым самаритянам, тем более что им еще надо пригрозить, чтобы они проявили свою доброту.

— А что, если за последние годы у него смягчилось сердце? — предположила мама.

— Если он действительно умер, то это вполне можно допустить.

— Вот в субботу вечером ты и выяснишь все сам, — подвела итог мама.

Наверняка мы с отцом хоть что-нибудь да узнаем. А пока мне приходилось выслушивать рассказы Демона о том, каким веселым будет ее день рождения, где, по ее словам, должен был собраться чуть ли не весь наш класс. И так же, как отец расспрашивал знакомых, давно ли им доводилось видеть Мурвуда Такстера, я интересовался у своих одноклассников, не собираются ли они на день рождения Демона.