Жизнь Льва Шестова. Том 2 - [64]
Леля ушел от нас. Жаль, что ты не видел его усопшим; у него было такое светлое, спокойное лицо, что думается — он нашел, что искал всю жизнь, и его глубокая вера оправдалась. (Володе от Анны Ел., 24.11.1938).
Если бы ты видел Лелю на смертном ложе, ты не сказал бы, что он «бедный». Я смотрела на него в течение 2-х дней и не могла оторваться, такое у него было светлое, спокойное лицо… Конечно, мне тяжело, что ушел из моей жизни такой необыкновенный и любящий человек.
(Володе от Анны Ел., 24.12.1938).
Вы уже… знаете, какое страшное горе нас постигло, какую непоправимую утрату мы понесли — нет больше Л.И. Простите… не могу больше писать. (Володе от Фани, 9.12.1938).
В страшные часы, что мы переживали и переживаем здесь, Вас не хватает. Будьте бодры. (Володе от Германа, 9.12.1938).
Я стоял перед его открытым гробом, смотрел в лицо умершего учителя и друга и больше чем учителя и друга. Глаза его были закрыты. Уста замкнулись. И хотя он не был поэтом, в мое сознание неотступно толкалось: «Замолкли звуки чудных песен… И на устах его печать!» Но знаю, будут жить его мысли. Неужели же самого творца и источника их уже нету, ушел из бытия!.. Нет, он не ушел из жизни, а только от нас, отсюда, ушел туда, гда спали оковы, где не нужно уже бороться против са- моочевидностей и принудительных истин, ибо там истина не принуждает, а сотворенная Богом, как все в мире, и потому всегда благостная, подчиняется, служит Богу и человеку. (Адольф Лазарев. Памяти Льва Шестова, не издано).
Последнее напечатанное Льва Шестова о Бердяеве, последний рассвет на рю Буало: окна клиники против нашего окна… И вот, взглянув на него в последний раз в его последнее ноябрьское утро, в воскресенье, я увидел, как на мой пристальный взгляд… улыбкой осветилось… лицо. (Ремизов. Памяти Льва Шестова. — «Последние Новости», 24.11.1938, № 6451).
После обеда все мы идем в клинику Буало, — пишет Фондан. — Он лежит на кровати успокоенный, с мирным лицом, очень красивый. Мадам Шестова мне говорит… «Он вас так любил» и рыдает. Затем она показывает мне, рядом с кроватью, на столике, открытую русскую Библию, и книгу «DasSystemdesVedanta» (Brahma-Sutraи др.) в переводе Дейссена*. Книга открыта на главе «BrahmaalsFreude» (Брама как радость), и Шестов подчеркнул следующие строки: «NichttrlibeAskesekennzei- chnetdenBrahmanwisser, sonderndasfreudighoffnung- svolleBewustseinderErnheitmitGott…» Моя беседа 24 октября была нашей последней беседой, и письмо от 5 ноября было последним… которое он мне написал. (21.11.1938. Фондан, стр.169).
* Paul Deussen. Das System des Vedanta, vierte Auflage. Leipzig, F.A.Brock- haus, 1923.540 стр.
Я не отметил вчера этот покой, это сияние на его лице. (21.11.1938. Фондан, стр.169).
Смерть кажется побежденной, — пишет французский друг Шестова, — когда видишь его. Все, что вокруг него, исчезает: серые стены комнаты в морге, родственники, которые плачут или молятся, цветы, гроб. Остается только человек, чье спокойное, светлое лицо царит над всем окружающим и на мгновенье отрывает вас от земли… (Отрывок из неизданной заметки Татьяны Ражо о смерти Шестова).
Через много лет, после войны, Наташа встретила писателя Сергея Жабу. Он вспомнил, что в день кончины Шестова его друзья были на лекции Бердяева и, вернувшись оттуда, рассказали, что во время лекции Бердяеву подали записку и что, прочитав ее, он заплакал. Это было извещение о смерти Шестова.
Передаю продолжение письма Наташи к Володе:
В воскресенье вечером должны были перенести папу в chambremortuaire. Пошла в клинику с Германом. Там уже был Валя*. Он сильно о папе горюет и много с ним пробыл эти два дня. В 9 ч. два infirmiersпришли с носилками и понесли папу потихоньку через двор в другое здание и положили в chambremortuaire. Голая, с серыми стенами келья, посреди лежанка, куда положили папу, покрыли белой простыней. У изголовья цветы. Рядом стол с лампадой. 4 стула. Герман сел и читал про себя Библию. Мы стояли: Валя, Таня, Жорж и я. В 11 ч. ушли домой и оставили папу одного.
На следующее утро (понедельник) хлопоты — шляпа, черное платье, цветы. А потом к папе. Три свечи вместо лампады — несколько минут мы вдвоем. Потом мама, Таня, Марья Георгиевна Сев, Вера Николаевна Бунина. Все в слезах.
* Валентин Дудкин, первый муж Таии.
После завтрака опять беготня, а к 4 ч. в клинику. В келье толстый добродушный немец — это еврей, который читает молитвы и одевает покойника. Я принесла для этого простынь и купила белую рубашку. Весь день ужасный проливной дождь. Прочел немец удивительные молитвы, раньше по-древнееврейски, а потом по-немецки. Слова простые, детские совсем, а кажется, что именно для папы написано, я только запомнила: «BahrmherzigerGott, schnikeihmdeineEngelwieDusieJakobgeschickthast, dassieseineSeelezuDirfiihrenundmogeerewigbeiDirruheninFriedeundSeeligkeit». (Милосердный Боже, пошли ему свонх ангелов, как Ты послал Якову, дабы они вознесли его душу к Тебе, дабы он вечно у Тебя покоился в мире и блаженстве). Все столько говорили о светлом выражении папиного лица, что мне показалось, что слова этой молитвы сбылись.
Лев Шестов – создатель совершенно поразительной; концепции «философии трагедии», во многом базирующейся на европейском средневековом мистицизме, в остальном же – смело предвосхищающей теорию экзистенциализма. В своих произведениях неизменно противопоставлял философскому умозрению даруемое Богом иррациональное откровение и выступал против «диктата разума» – как совокупности общезначимых истин, подавляющих личностное начало в человеке.
Автор выражает глубокую признательность Еве Иоффе за помощь в работе над книгой и перепечатку рукописи; внучке Шестова Светлане Машке; Владимиру Баранову, Михаилу Лазареву, Александру Лурье и Александру Севу — за поддержку автора при создании книги; а также г-же Бланш Бронштейн-Винавер за перевод рукописи на французский язык и г-ну Мишелю Карассу за подготовку французского издания этой книги в издательстве «Плазма»,Февраль 1983 Париж.
Лев Шестов – создатель совершенно поразительной концепции «философии трагедии», во многом базирующейся на европейском средневековом мистицизме, в остальном же – смело предвосхищающей теорию экзистенциализма. В своих произведениях неизменно противопоставлял философскому умозрению даруемое Богом иррациональное откровение и выступал против «диктата разума» – как совокупности общезначимых истин, подавляющих личностное начало в человеке.«Признавал ли хоть один философ Бога? Кроме Платона, который признавал Бога лишь наполовину, все остальные искали только мудрости… Каждый раз, когда разум брался доказывать бытие Божие, – он первым условием ставил готовность Бога подчиниться предписываемым ему разумом основным “принципам”…».
Лев Шестов (настоящие имя и фамилия – Лев Исаакович Шварцман) (1866–1938) – русский философ-экзистенциалист и литератор.Статья «Умозрение и Апокалипсис» посвящена религиозной философии Владимира Соловьева.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Встречи с произведениями подлинного искусства никогда не бывают скоропроходящими: все, что написано настоящим художником, приковывает наше воображение, мы удивляемся широте познаний писателя, глубине его понимания жизни.П. И. Мельников-Печерский принадлежит к числу таких писателей. В главных его произведениях господствует своеобразный тон простодушной непосредственности, заставляющий читателя самого догадываться о том, что же он хотел сказать, заставляющий думать и переживать.Мельников П. И. (Андрей Печерский)Полное собранiе сочинений.
Михаил Александрович Бакунин — одна из самых сложных и противоречивых фигур русского и европейского революционного движения…В книге представлены иллюстрации.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.