Жизнь, которая не стала моей - [3]

– Жизнь прекрасна, – от всей души согласилась я. И еще раз поцеловала, но на этот раз Патрик поспешил высвободиться.

Я открыла глаза, прикрытые для поцелуя, и увидела в руках Патрика серебряный доллар, из той большой коллекции, что собирал его дед.

– Слушай, пусть он побудет у тебя до вечера? Сохранишь для меня?

Я кивнула, взяла монету.

– А эта за что?

У Патрика имелось обыкновение подбрасывать где-нибудь в городе серебряный доллар всякий раз, когда с ним случалось что-то хорошее. «Нужно передать удачу другому, – приговаривал он. – Кто-то найдет монету и загадает желание». Мы оставили серебряный доллар в Центральном парке в тот день, когда я поступила в магистратуру, а другой бросили в фонтан у мэрии в прошлом году, когда Патрик получил повышение по службе. Третий доллар упал в океан поблизости от дома его родителей на Лонг-Айленде этой весной, в день нашей свадьбы.

– Видимо, что-то серьезное, – предположила я.

– Очень! – ответил он. – Скоро все узнаешь. За ужином расскажу. А после ужина бросим ее в Пулитцеровский фонтан. И – Кэтили…

– Да?

Он уже стоял в дверях, но остановился и внимательно посмотрел на меня.

– Я знал еще прежде, чем увидел тебя… – начал он. Голос проникновенный, взгляд прикован ко мне.

Сердце затрепетало.

– …Что ты – моя судьба.

Дверь за ним закрылось. На часах было 7:48.

Тогда я видела его в последний раз.

* * *

Это случилось во время утренней пробежки. Я трусила на север вдоль Гудзона, по зеленой дорожке, дивясь, каким ясным и ярким стало небо после нескольких дней дождя, а в этот момент Дженнифер Барвин, тридцатисемилетняя туристка из Атланты, допила бутылку водки, к которой прикладывалась с трех часов ночи, поссорившись со своим дружком. И пока я мысленно повторяла лекцию, прослушанную накануне на курсе музыкальной терапии (я только что записалась на эту программу в Университете Нью-Йорка), она пристегивала свою полуторагодовалую дочку Лианну к заднему сиденью «тойоты-королла» 1997 года выпуска. В тот самый момент, когда я подумала, как мне повезло, что Патрик уговорил меня бросить работу в банке и получить специальность, о которой я всегда мечтала, эта женщина выехала с парковки у мотеля «Хобокен старлайт».

«Слушайся своего сердца» – такими словами ободрил меня Патрик, и они вновь звучали у меня в голове, а кеды весело стучали по дорожке. «Жизнь слишком коротка, нужно успеть осуществить свои мечты, Кейт». И когда я в то утро подняла взгляд к небесам, благодаря за понимающего и поддерживающего меня мужа, Дженнифер Барвин уже въехала в туннель имени Линкольна и понеслась в сторону Манхэттена. Я свернула на юг, к дому, она вывернула на Западную 40-ю, задев при съезде с хайвея дорожный знак.

И в ту секунду, когда я, улыбаясь себе, гадала, какую удачу Патрик собирается отметить серебряным долларом, Дженнифер Барвин на скорости 90 ки-лометров в час точно врезалась в заднюю, пассажирскую дверь такси, в котором ехал мой муж.

Через полчаса, когда я, запыхавшись, свернула за угол возле нашего пятиэтажного дома, перед дверью уже дожидались двое полицейских.

– Миссис Уэйтмен? – спросил младший. Не знаю – то ли его сочувственный взгляд, то ли серьезное выражение лица, то ли интонация, с какой он произнес мое имя, – что-то мне сразу подсказало: стряслась большая беда.

– Что случилось? – спросила я и почувствовала, как подгибаются колени. Молодой полицейский подхватил меня прежде, чем я рухнула.

– Мэм, нам очень жаль, но ваш муж сегодня утром попал в серьезную аварию, – монотонно произнес он. – Он ехал в такси, мэм. Возле Таймссквер.

– Нет, тут какая-то ошибка, – слабо возразила я, переводя взгляд с одного полицейского на другого. Их лица уже расплывались у меня перед глазами. – С ним все в порядке. Он на работе. Он всегда ездит на работу на метро.

И тут же я вспомнила о встрече. С очень важным клиентом. Он вполне мог поехать туда из офиса на такси. Господи.

– Вы уверены, что это он?

– Да, мэм.

– Но с ним все обошлось? – настаивала я.

Странное, тяжелое молчание.

– Мэм… – неуверенно начал молодой полисмен.

– Где он? – перебила я, поворачиваясь к тому, что постарше, он был похож на моего отца, он все уладит. – В какой больнице? Вы меня отвезете? Я должна как можно скорее попасть к нему.

И снова тишина. Ни один из них не трогался с места. В этот миг – прежде, чем они произнесли те слова, – я уже поняла.

– Мэм, – заговорил наконец старший, и его глаза увлажнились. – К сожалению, ваш муж погиб на месте.

– Нет, – вырвалось у меня, потому что такого не может быть. Двух часов не прошло с тех пор, как мы занимались любовью. Он обнял меня. Поцеловал, уходя, как во все другие дни. Теплый, живой и весь мой. – Нет, нет, этого не может быть, – пробормотала я. – Никак не может быть. Какая-то ошибка.

– К сожалению, это не ошибка, мэм, – произнес старший и тоже подхватил меня под локоть, – я почти повисла между ними. И даже не почувствовала, что падаю. – Кого из близких нам следует вызвать? – Он заботливо наклонился ко мне.

– Патрика! – бессмысленно ответила я. – Если со мной что-то случится, следует звонить ему.

Мне и в голову не приходило, что случиться может с ним. Я позволила отвести меня в дом, усадить на диван. Отдала им свой мобильный, и каким-то образом они отыскали номер моей сестры Сьюзен – судя по тому, что полчаса спустя она взлохмаченная влетела ко мне в квартиру.