Жизнь - капля в море - [2]

Договорился с Раушенбахом !

Весной 1957 года, получив диплом инженера, я пришел на работу в секретный научно-исследовательский институт, занимавшийся ракетной техникой. Лаборатория, в которой я оказался, была чисто теоретическая. В ее задачу входили поиск оптимальных схем ракет и крылатых аппаратов с ракетными двигателями, выбор наилучших аэродинамических форм для полетов в верхних слоях атмосферы и исследование динамики полета ракет. Я оказался в секторе, который выбирал ракетные схемы. Поначалу работа увлекла меня. Было интересно описать задачу языком математики, провести расчеты, построить графики и, основываясь на них, понять, какая схема наиболее эффективна для той или иной цели. Все с вдохновением писали отчеты, и я был уверен, что мне с работой повезло.

Настроение резко изменилось в конце 1957 года. 5 октября по дороге на работу я узнал из газеты, что накануне был запущен первый искусственный спутник Земли. Первое впечатление было такое, как будто случилось что-то невероятное - в голове не укладывалось. Оторвавшись от газеты, я обратил внимание, что в трамвае пассажиры говорят только на эту тему. Все явно потрясены сообщением и возбуждены. Нескрываемый интерес, восторг, гордость витали в воздухе. Меня одолевали те же самые чувства. Хотелось понять, как вообще может существовать искусственный спутник (никогда раньше я не задумывался об этом), узнать о нем детальнее, попытаться увидеть его на небе.

В нашей лаборатории в этот день никто не работал. Рассуждали о том, какой ракетой и по какой траектории был выведен спутник, над какими районами Земли он пролетает и так далее. Участвовать во всех этих разговорах было очень интересно. Но когда возбуждение стало спадать, непроизвольно возник вопрос: как же так, в то время, когда мы строим на бумаге графики, люди строят реальные ракеты, причем лучшие в мире, и не спрашивают у нас никаких рекомендаций? Получается, что мы работаем сами на себя, а кто-то самостоятельно и схемы выбирает, и настоящие конструкции создает. И эти люди наверняка понимают в ракетах несоизмеримо больше, чем мы.

Позднее я узнал, что ракеты проектируют в конструкторском бюро, которое возглавляет Сергей Павлович Королев. Туда недавно ушел один из инженеров нашей лаборатории, и мне удалось с ним встретиться. Его рассказ полностью подтвердил мои предположения: Королев - очень крупный талантливый конструктор, он реально руководит всеми работами, связанными с созданием больших ракет. В их организации инженеры сами выбирают схемы, сами проектируют и сами разрабатывают конструкцию ракет. Больше того, при конструкторском бюро есть завод, который изготавливает ракеты. В общем, там живут по-настоящему интересной жизнью. Создают то, что летает, и знают, как это делать. Многие из тех проблем, которые им приходится решать, нам вообще неизвестны. После этой встречи я стал подумывать о смене места работы.

В следующем году в нашей лаборатории произошло большое событие, о котором нигде не объявляли. Мне под большим секретом сообщили, что Борис Викторович Раушенбах, который возглавлял сектор динамики ракет, получил от Королева задание на создание системы управления космическим аппаратом, причем совершенно фантастическим - аппаратом, который должен был полететь к Луне и сфотографировать ее обратную сторону. Ничего более интересного и более ответственного представить себе было невозможно. Со стороны было видно, что жизнь в секторе Раушенбаха сразу неузнаваемо изменилась. Туда пришли новые люди, и у всех появилась какая-то неукротимая увлеченность делом. Деталей их работы мы не знали - все держалось в секрете даже от нас. На дверях сектора установили кодовые замки, и никто, кроме непосредственных участников, не имел права туда входить. О том, чем они занимаются, я узнавал от своих друзей только в самом общем виде.

Начатое рядом интересное дело вызвало естественное желание приобщиться к нему. Я спросил у начальника своей лаборатории, нельзя ли мне туда перейти. Он, разумеется, отказал. И, конечно, не потому, что я представлял какую-то особую ценность для него, а просто, чтобы не показывать пример другим. Пришлось смириться.

Через некоторое время появились слухи о том, что сектор Раушенбаха будут переводить в конструкторское бюро Королева. И это еще больше подстегнуло меня добиваться перехода. Напрямую я этого сделать не мог. В то время существовало правило, по которому первые три года после окончания вуза молодой инженер обязан был отработать там, куда его направили, а мой стаж не насчитывал еще и двух лет. Единственно, что освобождало от этой «трудовой повинности», было поступление в аспирантуру. И я решил воспользоваться этой лазейкой. Я знал, что в Московском физико-техническом институте поощряют работу аспирантов на предприятиях и особо ценят исследования, непосредственно связанные с практическими задачами. Поступить туда и работать у Раушенбаха было бы прекрасным вариантом. Но для этого нужно иметь научного руководителя из числа признанных ученых. Возник вопрос о руководстве. Раушенбах, безусловно, был известным ученым, но согласится ли он взять меня к себе на работу, да еще с аспирантской нагрузкой? А с другой стороны, если руководитель будет работать не в нашей организации, то как я буду поддерживать с ним связь? Единственный вариант - Раушенбах.