Жизнь - игра - [25]

— Это чей такой вундеркинд, с вами прибыл? — наконец нашёлся с ответом, слегка обалдевший, хозяин кабинета. Женщины, наперебой и с придыханием, принялись рассказывать о моих фантастических способностях к запоминанию прочитанного и услышанного. Соревнование в сплетнях, победила тётя Ульяна, вспомнившая только сейчас, случай с разборкой её револьвера. Хорошо, что мои успехи в неприличных песнях и цирковых номерах, не сговариваясь, они признали недостойными внимания такого серьёзного человека.

Тема улучшения оружия очень заинтересовала инженера — предпринимателя. Собственно, деловому человеку, трудно не ухватиться за такую прибыльную, в военное время, идею. Долго допрашивал меня о возможностях создания более совершенного пулемёта. Помня о чертежах и набросках, сделанных вчера вечером, сбегал за ними в бричку и удивил хозяина. Наконец, хитрый капиталист взял со всех нас слово молчать о разговоре про оружие, и мы дружески распрощались. — Прям полноценный рабочий день, при чём не нормированный, выдался сегодня, — радовался результатам помощи тёти Ульяны, распевая по дороге песни на патриотические темы. Пронзительный детский голосок трогал даже меня самого:

— Наверх вы, товарищи, все по местам, последний парад наступает…. Народу на вечерних улицах Кургана прибавилось, да и настроение после общения на военную тематику у нас было серьёзное. Недавние, разудалые припевки, сменил на проникающие в душу слова, заставлявшие плакать случайных прохожих женщин, возможно матерей, вдов или солдаток, чьи мужья или дети были сейчас на фронте.

— «Много песен мы в сердце сложили, воспевая родные края…» — выводил на мотив прощания славянки.

И снова в поход

Труба нас зовет

Мы все встанем в строй

И все пойдем в священный бой.

Встань за веру, Русская земля.

Ждут победы России святые,

Отзовись православная рать,

Где Илья твой и где твой Добрыня?

Сыновей кличет Родина-мать.

Под хоругвием станем мы смело

Крестным ходом с молитвой пойдем,

За Российское правое дело,

Кровь российскую честно прольём…

В этот раз, путь вышел гораздо короче. До наступления темноты, мы по родственному, тепло, простились с тётей Катей около её ворот.

В резиденцию купца Смолина, прибыли точно к ужину. Вместо обыкновения питаться отдельно, тётя приказала накрыть себе в общей, со слугами, столовой. Мне удалось легко читать грубоватые мысли недоумевающей прислуги, по этому поводу. Сразу после начала общего застолья, наконец понял причину нашего пролетарского единения.

Мудрая домоправительница отлично знала, как внимательно в городе прислушиваются к новостям исходящим из домов влиятельных господ. Как бы вынужденно уступив, расспросам присутствующих, поделилась моими сегодняшними успехами в обществе. Тем самым она продолжила мою рекламную компанию. В подтверждение верности предположения, меня опять попросили спеть и показать гимнастику. Так как из спортивных снарядов, в доме были только ковры, вынужден ограничиться вольными упражнениями. Выступать придётся в одних трусах, так как майку, рисуясь, порвал ещё в гимназии. Пока мужики укладывали площадку коврами, уловил чьи-то нелицеприятные мысли:

— «Привезла свою деревенщину и проталкивает ближе к господам, у хитрющая баба». Немного обидно, однако… за мою благодетельницу. Выделили для выступления самый большой зал, неотапливаемый и холодный, по причине отсутствия господ. Хоть на дворе стояла весна, ночи оставались ещё по сибирски морозными. Экономя дрова, многие печи не топились. Даже в июне снег иногда выпадал, или выпадет, кажется в 1992 году? Пока ходил в свою стылую комнату для переодевания, вернувшись, застал неожиданно увеличившуюся аудиторию зрителей. Не тётушка, а просто клад! Заранее разослала мальчишек — посыльных в соседние богатые дома, для приглашения слуг и своих коллег — управляющих богатых домов. Даже время моего вечернего концерта у неё продумано идеально точно. Господа, после ужина, всегда дают слугам время на личные дела.

Более трёх десятков зрителей недоверчиво уставились на старый и штопанный хозяйский шлафор, что выделила моя утренняя подруга. Сама Ольга стеснялась его одевать, потому сразу отдала, стёганый, со смешными рюшами, халат, как только пожаловался на мороз в моей комнате утром. Среди зрителей нашлись несколько музыкантов, среди которых я выбрал самую симпатичную молоденькую аккомпаниаторшу. Помня недоверие слуг к уверениям тёти в моей талантливости, решил показать все возможные приёмы из доступных в интернете видеоархивов. Сейчас я уже не опасался делать прыжки и перелёты любой сложности, осознавая полное подчинение тела своему разуму.

— Пожалуй удастся летать со скоростью звука, если только суметь такое представить, — весело подумал под конец выступления.

— Сколько шума, оказывается, может быть от тридцати человек простого сословия, — самодовольно вслушивался в овации и крики, когда раскланивался. Наконец, разыграл лиричный приём целования ручки девице, обеспечивавшей музыкальное сопровождение.

— Сейчас вы выступали ещё грандиознее чем утром в гимназии, — прошептала та, едва слышно, а может громко подумала. Только тут я сообразил, что играла она то же самое музыкальное сопровождение, звучавшее уже сегодня. Её имя я уловил из многочисленных мыслей зрителей, узнавших в ней дочку того самого купца, оплатившего переезд и тройное жалованье француженке Клеменс. Решив закрепить ценное знакомство, предложил Ирине сесть обратно, на вертящийся, тяжёлый стул у рояля и ничего не бояться. Поднял над головой стул вместе с девушкой, одной рукой под овации зала. Прошёл, почти пробежал к центру и выполнил вертикальную растяжку закинув ногу почти за голову. От возможного падения напарницы по номеру, избавился, благодаря мысленному приказу сиденью соблюдать идеальную горизонтальность. Используя рояль как опору для левой руки, сделал несколько отжиманий, продолжая держать в правой, свободно крутящуюся на стуле, улыбающуюся, купеческую дочь. Медленно, как бы с трудом, опустив ноги на паркет, неожиданно и высоко подбросил девушку. Не спеша поставил стул на старое место, возле рояля и поймал на руки удивительно спокойную гимназистку. На всякий случай я заранее внушил ей спокойствие и уверенность, потому совершенно не опасался испуганных криков, или совсем уж неприличного визга. После этого непреднамеренного краткого выступления, восторженных криков зрителей прозвучало не меньше, чем в прошлый раз. Радость ощущаемую девушкой было трудно передать, но очень приятно воспринимать. Только через полторы минуты, у неё в голове, стали оформляться отдельные мыслеобразы. К сожалению они не касались моей особы. Основной лейтмотив мечтаний: