Жизнь идет - [6]

какие еще пространства

я не преодолею

за время

которого у меня нет

Монолог Атланта

Рукоплещите —

но не над самым ухом:

бурные аплодисменты

напоминают мне выбивание ковриков,

на случай

если придется встать на колени.

Под открытым небом не до хлопков.

Парус хлопает один раз —

мы плывем,

парашют хлопает один раз —

мы летим.

На краю неба напряжены руки.

На краю земли напряжены ноги.

Я принимаю крайние меры

по поддержанию земной жизни.

— Так держать! —

вы кричите, взбивая руками воздух.

А как еще держать?

Опустятся руки,

подведут ноги —

ни мне, ни вам

не сносить

головы.

В чужом городе

Если моим именем назовут улицу

я бы ничего не имел против

пусть у нее будут мои привычки

забредать поздно в глухие переулки

только одно бы меня смущало

что на этой улице

будут жить

глухие люди

Если моим именем назовут человека

я бы ничего не имел против

пусть у него будут мои надежды

в каждом встречном узнавать друга

только одно бы меня смущало

что у человека

будет собака

Если моим именем назовут собаку

я бы ничего не имел против

пусть у нее будут мои глаза

где встречаются люди и переулки

только одно бы меня смущало

что у собаки

будет хозяин

Жизненный опыт

Жизненный опыт нам говорит

что жизненный опыт крыс

приходит к ним сразу —

едва родившись

они уже готовы бежать

с тонущего корабля

Жизненный опыт птиц

учит их постоянно

менять север на юг

юг опять на север —

чтобы выжить

Человеку же дана одна родина —

чтобы выжить

и дано право хозяина —

ради бессмертия

не бежать

даже с тонущего корабля

Жизненный опыт нам говорит

что человек тем опытней

и надежней

чем меньше он использует

в жизни

жизненный опыт

некоторых животных

Малая родина

У кого родина рядом —

тот не в тревоге, тот

не летит дорогой листа, который

несет на себе

свои корни.

Если родина далеко,

вспоминая,

рисуешь ее все загадочней:

если прежде

мечтал о заморских странах,

так нынче

представляешь себе свой край.

Через

десятки лет стоишь

на земле своих детских подошв

под листвой своих детских ладоней —

там твой дом.

Твой дом —

крепкий:

в нем жила твоя тишина,

и он выдержал

твое первое

слово.

Оболочка

Врезается в память

история каждого шрама —

здесь задели ножом

нарочно, а здесь

сам наткнулся на нож нечаянно.

Но не вспомнить *—

откуда у нас

эта гладкая почва для шрамов,

для боли, для ласки, и непонятно —

когда в оболочке этой

впервые слух отворился,

прорезался взгляд и отверзлись уста…

Эрнст Барлах — Изваяние летящего ангела

Трагически необтекаем

все ветры века

проходят сквозь его лицо

Ангел в военной шинели

Ангел в больничном халате

Необходимы цепи

чтобы он не рухнул

на землю

Необходимы своды храма

чтобы он не взлетел

Гюстров, 1972

Страшная сказка

Страшные времена

уходят все дальше

натыкаются

на время первой любви

от которой мы родились

уходят в прошлое

в испуге

обмениваются своими страхами

с другими страшными временами

становятся еще страшнее

друг на друга глядят великими

глазами

подговаривают друг друга:

не дождаться ли безвременья —

не вернуться ли

в настоящее время?

Да хранит нас

вечное время

первой любви.

Змея

И корней нет

чтобы остаться

и крыльев нет

чтобы улететь

медленно

переползает

с груди на грудь

Толкование неба

Земля — одно из толкований неба

заметка на полях Вселенной

утверждение

что небо может быть обжитым

что его жители видят разные звезды

ибо у них есть почва

для разных точек зрения

но есть и благоприятная атмосфера

в которой можно столковаться

так я полагаю

один из людей

из которых каждый

одно из толкований

Земли

Гадание

Учусь предсказывать участь звезд по людям

по их согласиям искренностям утайкам

подхожу к тем отхожу от этих прохожу мимо

стремлюсь вернуться не опоздать поверить

днем гляжу в глаза всем гадаю

чьи губы изменят выдохом

стойкую судьбу неба

ночью гляжу в очи любимой читаю

что новым днем в них будет

откровений больше

от приземлившихся

небесных источников света

Рука мужчины

Рука мужчины

держит ладонь женщины и ребенка

поднимается «за» или «против»

останавливает негодяя

строит

листает книгу

подпирает бессонную голову

Ищет другую ладонь

для союза

Венера Милосская

Венера Милосская

вдохновляет

века и годы

многих и многих

своей красотой

непреходящей

открытой

незащищенной

Ее руки

не находят себе места

века и годы

стирают белье

готовят пищу

нянчат детей

многих и многих

Эхо одиночества

Любовь может быть неразделенной

Ревность может быть беспричинной

Верность может быть безответной

Но разлука всегда обоюдна

Одиночество всегда взаимно

На лирический вздох одинокого

— Где ты?

— А ты где?

отвечает трезвое эхо

Нормальная жизнь

Удивительное ощущение

нормальной жизни

кто-то ходит над твоей головой

ты ходишь над чьими-то головами

глядя в потолок вздыхаешь — небо

глядя на пол твердишь — земля

грустишь ни души не видя

на своей черте горизонта

Друг с другом

Одно и то же время

окружало нас

казалось что в прошлом

нас ничто не сближало

и вдруг оказалось

что мы родились

друг от друга

Суть не просто в том

что мы происходили

из общего начала

но уходили

в разные дали

Просто до тебя

меня не было

для тебя

и до меня

тебя не было

во мне

Теперь мы все время

дети

друг другу

Пока мы растем

друг вслед за другом

мы никогда не состаримся

Близость

Как найти расстояние между нами

измерить шагами

фигурами идущими между нами

колышущимися душами

Сколько идет письмо

от меня к тебе

пока мы стоим

дышим рядом

Сколько бы ни длилась близость

вечность —

это разлука