Жизнь и труды святого Иоанна Златоуста, архиепископа Константинопольского - [31]

Силой ворвавшись в церковь, полуварварские воины под начальством язычника Луция начали беспощадно громить все, предаваясь всяким буйствам и грабежу. Те, кто пытался защитить святителя, были избиты, духовенство выгнано из храма, и даже полураздетые оглашенные, уже приготовившиеся для крещения, выгнаны были на улицу; евхаристия осквернена и священные сосуды разграблены. Мерзость запустения водворилась на месте святом, и до глубины души огорченный святитель был заключен в патриаршем доме, где он и оставался еще два месяца под домашним арестом. Положение его с каждым днем становилось все тяжелее, и он находил себе единственное утешение в молитве да в обществе близких ему лиц, среди которых истинным ангелом-хранителем для него была благочестивая диаконисса Олимпиада.

Ища себе защиты от злобы врагов, Иоанн в это время обращался с письмами к влиятельным епископам Запада — к папе Иннокентию I и архиепископам Венерию медиоланскому и Хроматию аквилейскому. Эти иерархи глубоко сочувствовали константинопольскому святителю, ужасались силе злобы его врагов, но помочь были не в состоянии.

Медлительность дела между тем все более ожесточала его смертельных врагов, и вокруг патриаршего дома стали появляться подозрительные и темные личности, которые прямо покушались на жизнь святителя. У ворот патриаршего дома был схвачен верным Иоанну народом один мнимо-бесноватый, у которого оказался спрятанным кинжал, припасенный с преступною целью.

В другой раз обратил на себя внимание какой-то раб, который в подозрительном волнении и торопливо пробирался к патриаршему дому. Заподозрив его в злом умысле, кто-то задержал его и спросил, что он так торопится, а тот, ничего не отвечая, ударил его кинжалом. При виде этого другой вскрикнул от ужаса, а он и его ударил кинжалом, а потом и третьего, подвернувшегося под руку. Поднялись крики и вопли, а раб бросился бежать, размахивая окровавленным кинжалом и отбиваясь от гнавшегося за ним народа. В одном месте его хотел перенять человек, только что вышедший из общественной бани, но был замертво поражен кинжалом. Когда, наконец, этот разъяренный зверь был схвачен, то сознался, что за пятьдесят золотых был подкуплен убить Иоанна.

После этого несчастного случая народ стал неотступно охранять дом своего гонимого архипастыря, и среди него начались волнения, которые угрожали страшными бедами и мятежами. Тогда, чтобы предупредить напрасное кровопролитие, смиренный святитель порешил, как и в первый раз, добровольно отдать себя в руки светской власти.

Созвав в последний раз всех своих приближенных, он убедил их быть твердыми в православной вере и дал им последнее целование. Прощание было глубоко трогательным. Все плакали горькими слезами; плакал и сам святитель. И затем, положившись на Промысл Божий, без воли Которого не падет волос с головы, святитель малыми дверьми вышел из дома и незаметно направился к морю, где его взяли воины и, посадив в лодку, перевезли в Вифинию.

Узнав об этом, все враги возликовали, но радость их омрачена была страшными бедствиями. В самой патриаршей церкви неизвестно от какой причины вспыхнул пожар: раздуваемая ветром, огненная стихия высоко поднялась к небу и, наподобие радуги изогнув свой всепожирающий исполинский язык, зажгла палату сената. Пожар превратился в огненное море и истребил множество лучших зданий столицы. Все объяты были ужасом и невольно видели в этом бедствии страшный гнев Божий и возмездие за страдания праведника.

Но ожесточенные враги святителя и тут нашлись и стали распространять молву, что пожар произошел от злонамеренного поджога единомышленников Иоанна. Многие из близких к нему лиц поэтому были арестованы градоначальником, который как язычник жестоко пытал мнимых виновников, так что многие даже умерли под пытками, хотя причина пожара так и осталась невыясненной.

На архиепископский престол возведен был престарелый брат Нектария Арсакий, а оставшиеся верными истинному архипастырю заклеймены были кличкой «иоаннитов» и подвергались всевозможным гонениям, конфискации имений и ссылкам, пока подобные жестокости не подавили всех страхом, принудив к покорности и безмолвию.

Глава четвертая Св. Иоанн Златоуст в заточении и его блаженная кончина (404–407 гг.)

Таким образом, неправда восторжествовала, нечестивые гонители праздновали победу, а величайший праведник, истинно великий светильник для грешного мира был оскорблен и изгнан. Но торжество это было лишь внешнее и призрачное. Действительной победительницей всегда бывает правда, и, хотя бы она и была гонима и. попираема, хотя бы и была увенчана терновым венцом и вознесена на позорный крест, ее победного лика не могут омрачить никакие мучения и казни, и она восторжествует над своими мнимыми победителями. «Блаженны изгнанные за правду; ибо их есть царство небесное». А кому принадлежит царство небесное, тому принадлежит и победа, потому что только оно и есть цель всех стремлений и высших домогательств человеческой души. Кто не достоин царства небесного, тот есть несчастнейший из несчастных, который погубил свою земную жизнь и хотя бы видимо торжествовал победу, в действительности есть побежденный, повергнутый в прах и уничтоженный. Все это и оправдалось на последующей судьбе как самого великого угодника Божия Иоанна, так и на его жестоких гонителях.