Жизнь и приключения Робинзона Крузо [В переработке М. Толмачевой, 1923 г.] - [9]

VI УСТРОЙСТВО ЖИЛЬЯ. БОЛЕЗНЬ. ПОСЕВ

К концу одного очень жаркого дня небо внезапно покрылось тучами, хлынул проливной дождь, потом блеснула молния, и раздался оглушительный удар грома. Робинзон в страхе схватился за голову.

«Порох мой! Порох! Стоит молний ударить в мой запас, и в один миг от него ничего не останется!» — в ужасе подумал он. Сгоряча он не сообразил, что от него самого в этом случае тоже осталось бы немного.

К счастью, гроза прошла благополучно. А Робинзон немедленно взялся за шитье мешков из парусины. Он решил весь порох рассыпать по мешкам и небольшим ящикам, чтобы в случае несчастья не погиб сразу весь запас, и закопать их в расселины горы, обозначив места вбитыми колышками. Он не успокоился до тех пор, пока это дело не было кончено.

Потом он принялся приводить в порядок все имущество, наваленное пока кое-как. В пещере ему удалось приладить ряд полок, а на противоположной стене загнать в рыхлый камень ряд прочных колышков. Тут разложил и развесил он все в полном порядке, так что каждую минуту все могло быть под рукой. Робинзона позабавила как-то мысль, что склад напоминал несколько лавку его отца, но там никогда не заботился он так о порядке и сохранности вещей, как здесь, потому что здесь все было исключительно делом его рук.

Потом пришла пора подумать о мебели. Есть и работать, сидя на полу, было неудобно. Необходимы были столы, чтоб ставить вещи. Спал он в гамаке капитана и в кровати пока не нуждался. Столы пришлось сделать пока просто на врытых в землю ножках, вытесанных из сухих досок, их сделал он несколько разной величины. Потом из пустых ящиков сладил вроде стульев, один для палатки, другой для пещеры, гостей пока не предвиделось. Из ящиков же сделал он в палатке род шкафа, чтобы необходимые вещи были всегда под рукой. Вышел дом хоть куда!

Очень хотелось Робинзону завести какую-нибудь лампу для долгих вечеров, когда еще не хотелось спать. Он долго не мог придумать, из чего бы ее сделать?

Наконец, решил попытаться натопить жиру от коз, которых убивал время от времени для пропитания, и, слив этот жир в жестянку из-под какого-то товара, приладил к ней фитиль из обрывка рукава своей рубашки. Лампочка эта давала огонь довольно тусклый и чадила изрядно, но изобретатель и ей был рад. С корабля он привез несколько книг и, не разбираясь в том, насколько интересны они были, усердно читал по вечерам. Кроме того, он затеял вести записки о своей жизни на острове и писал до тех пор, пока не извел всю бывшую у него бумагу. Иногда находила на него тоска по людям, всякое дело валилось из рук, пропадала даже охота жить и, случалось, он плакал и рыдал, как безумный. Тогда он нарочно брался за самую утомительную работу и усталостью заглушал тоску. Да образовалась у него привычка думать вслух, т.-е. разговаривать самому с собой. А иногда вел долгие беседы с Дружком, а тот смотрел на него такими понимающими глазами, будто готов был ответить, да только не хотел.

Раз одно с первого взгляда маленькое происшествие глубоко взволновало Робинзона. Спускаясь как-то со своей горки, он увидел в тени ее какие-то молодые, ярко-зеленые стебли, которые нежно напомнили ему что-то родное. Но он не обратил тогда на них большого внимания. Каково же было его изумление, когда спустя недели две стебли выкинули колоски, и он не мог не узнать в них родной ячмень, который сотни раз видывал дома.

Он был поражен сперва этим чудом! Как? У него есть ячмень? Откуда? Нигде на острове не росло ничего похожего. Потом, перебирая в памяти все бывшее, он вспомнил, что захватил с собой с корабля мешок с остатком ячменя, но тот оказался весь источенным мышами, и раз, когда мешочек понадобился на что-то другое, он вытряхнул шелуху около ограды. Значит, были и здоровые зерна, и они-то и дали всходы. Робинзон был так рад, что наглядеться не мог на колосья; проходя мимо, останавливался каждый раз и любовался ими. А ведь попади зерна немного дальше, то, вероятно, были бы сожжены солнцем. Здесь же они оказались на только что взрыхленной изготовлением забора земле и как раз в тени его.

Рис. 9. Робинзон находит колосья ячменя.

Когда месяца через полтора колосья налились и пожелтели, Робинзон бережно срезал и пересчитал их; всего оказалось 32 колоса.

— Это только начало! — сказал он себе. — Из каждого зернышка ведь снова будет колос, и из новых зерен опять то же. Было бы только терпение, а уж будет у меня хлебец!

И он вылущил все зерна и бережно высыпал их в мешочек. Сразу высевать их снова он не хотел, потому что стояла очень жаркая и сухая погода. К тому же надо было сперва приготовить поле. И старательно выбрав место, он очистил его от травы и вскопал как можно мягче: постелька была готова, можно было уложить туда зернышки, он стал ждать, чтоб дождь смочил землю.

Не думал Робинзон, какой вред причинит ему этот дождь.

Раз на прогулке, внезапно застала его непогода. Когда он выходил, было жарко и ясно, а тут вдруг полил такой дождь, какого Робинзон никогда и не видывал: капли были величиной с голубиное яйцо и следовали так быстро одна за другой, что, казалось, целые потоки воды падают на землю. Налетел ураган, ветер клонил деревья чуть не до земли, несколько раз огромные ветки или даже целые деревья валились с треском около Робинзона. Боясь быть раздавленным, он выбрался на лужайку и приник к земле, потому что стоять на ногах не было никакой возможности.