Жизнь и приключения капитана Майн Рида - [10]

, и мы теперь ждали только благоприятного ветра. Не помню, сколько у нас было пароходов, но думаю, не больше двух-трех. Если бы у нас был хоть десяток паровых судов, высадку можно было бы произвести и раньше.

Наконец пришел день, когда подул нужный нам ветер. Легкий южный ветер дул с моря почти перпендикулярно по направлению к Вера Крус, и с самого рассвета все пришло в действие. У каждого транспортного корабля и у многих военных видны были лодки цвета свинца, о которых уже упоминалось; в них по веревочным лестницам спускались потоки людей и занимали сидения. Это были солдаты в мундирах и в полной боевой готовности – с заполненными и подвешенными рюкзаками и седельными сумками, с патронташами на боку, с ружьями в руке. В полном порядке спускались они с кораблей в лодки, а в лодках каждый взвод занимал заранее отведенное для него, словно на параде, место. Если в лодке оказывались две части, одна занимала банки на носу, другая – на корме, и все четыре офицера (капитан, первый и второй лейтенанты и вольноопределяющийся) занимали соответственно свои места. Помимо солдат, в лодках находились и моряки с кораблей.

С корабля, на котором находился главнокомандующий, прогремел пушечный выстрел – сигнал к началу высадки, и не успел его грохот стихнуть, как один за другим корабли принялись распускать паруса; под внимательным руководством лоцманов и капитанов они проходили узкими проливами между коралловыми рифами, направляясь прямо к обреченному городу Вера Крус.

Я хорошо помню, какие чувства испытывал, направляясь к берегу, как восхищался стратегией высадки. Не могу сказать, кто все это придумал; но вряд ли Уинфилд Скотт[18]; мое последующее знакомство с этим человеком убедило меня в том, что как военный он не отличается лучшими качествами. Впоследствии его называли «Суета и напыщенность». А тогда он был нам известен под прозвищем «Торопливая тарелка супа». Но кто бы ни планировал высадку, человек этот заслуживает самой большой похвалы. Противник поверил, что мы собираемся высадиться на Антон Лизардо, и эта хитрость очень нам помогла. Гарнизон Вера Крус отправил туда самые боеспособные части, но когда наши корабли устремились к беззащитному городу, как ястреба на добычу, мексиканцы поняли свою ошибку. Дорога от Антона Лизардо к Вера Крус проходит по берегу и пересекается многочисленными ручьями, через которые не переброшены мосты. Чтобы безопасно перейти эти ручьи, необходимо делать многомильные обходы. И этих обходов так много, что самые быстрые лошади доберутся до города медленнее, чем самые наши неповоротливые корабли. Поэтому мы опередили противника. Мы не собирались заходить в порт или оказываться в пределах досягаемости защищавших его батарей замка Сан Хуан д'Уллоа. Нашей целью был остров Жертвоприношений, примерно в лиге от замка; у южного конца этого острова можно было бросить якорь; здесь и сосредоточилась наша пестрая флотилия; одни корабли бросили якорь, другие дрейфовали. И тут шлюпки отдали концы и устремились к берегу, расположенному примерно в полумиле. Здесь очень мелко, и лодки касались килем дна задолго до приближения к берегу. Я хорошо помню, как вместе с товарищами перепрыгнул через борт и по пояс в воде побрел к покрытому песком берегу.

Никаких врагов мы не встретили, никто не сопротивлялся. Последовало только несколько случайных выстрелов с парапета самого южного форта города. Но мы уже прочно стояли на почве Мексики».

Глава V «Записки стрелка в цепи». Осада и взятие Вера Крус. Сражения у Серро Гордо, Контрерас и Чурубуско. Забавное происшествие. Влияние на подчиненных.

Прежде чем продолжить вдохновенный рассказ Майн Рида, нужно сослаться на серию статей, которые он написал во время пребывания в Вера Крус. Назывались эти статьи «Записки стрелка в цепи» и были опубликованы в нью-йоркском «Духе времени» под псевдонимом «Начинающий». Первая статья, имеющая указание «Линия американской армии под Вера Крус, 20 марта 1847 года», напечатана в выпуске за первое мая и содержит такие разделы: «Песчаные холмы Вера Крус», «Ранчо и ранчеро», «Встреча с гверильяс» и «Встреча не с гверильяс, а с девушками (герлз)».

Заметки занимали несколько полос, и читатель, без сомнения, хотел, чтобы последние строки появились не скоро, потому что статья написана в увлекательном стиле, обычном для писателя. Приведем небольшой отрывок из первого раздела – «Песчаные холмы Вера Крус».

«Какой великолепный закат! Какая прекрасная земля! На западном горизонте виден одинокий пик Оризаон и длинная цепь мексиканских Анд; они заметны только благодаря своему более глубокому синему цвету. Холм, на котором я сижу и пишу, представляет собой огромную груду песка, и на этой волнистой поверхности единственное живое существо – я сам. Слева от меня и далеко внизу среди густых зарослей чапареля медленно поднимается в небо голубоватый дым лагерных костров; над небольшим возвышением, очищенным от растительности, развевается флаг нашей страны, и его целуют последние лучи заходящего мексиканского солнца. На расстоянии, насколько к югу хватает глаз, тянется зеленый лес. На востоке у моих ног лежит входящий в союз и забранный стеной город; он так близко, что мне кажется, будто я могу карандашом коснуться его шпилей. За ним – синее море с белым прибоем, храбрый замок Сан Хуан и – волнующее зрелище – флот из сотни парусных кораблей за островом Жертвоприношения, и на каждом корабле звездный флаг Севера!»