Жизнь и еда - [8]

В сентябре мне предстояло пойти в школу, и меня готовили к тому, что я, возможно, снова пойду в первый класс, потому что из-за случившегося сильно отстала по учебе. Мои одноклассники во главе с любимой учительницей приходили навестить меня после возвращения из больницы. И я, конечно же, была расстроена, хоть и приготовилась стать второгодницей. Но накануне 1 сентября мне радостно сообщили, что я все-таки остаюсь в своем классе, уже в третьем. Это стало возможным благодаря моей учительнице — Ашуре Джабраиловне. Она уговорила директора школы оставить меня в прежнем классе, в привычном и знакомом коллективе, где я не буду чувствовать себя чужой и особенной. Она всегда утверждала, что я способная, одаренная девочка, и не сомневалась: я сумею нагнать одноклассников и освоить программу.

Новая жизнь с чужим лицом

Благодаря учителю и дружному классу у меня не возникло комплексов

В первый раз в школу меня отвела мама. Я видела жалостливое замешательство в глазах одноклассников, и мне было очень горько. Но никто из них не проявлял ко мне болезненного любопытства, ни словом, ни намеком ребята не напоминали мне о моей ущербности. Я уверена, что учительница им подробно рассказала о несчастном случае, произошедшем со мной, и попросила не говорить лишнего. Я до сих пор очень благодарна дорогой Ашуре Джабраиловне. Она учитель от Бога! Молодая, красивая, с золотым сердцем и очень нежным голосом. Никогда и никого она не ругала, все мы были для нее «умничками», «золотцами», «родными», и я на уроках старалась не из-за страха получить плохую оценку, а только ради ее теплой улыбки.

Подготовленные Ашурой Джабраиловной одноклассники были готовы к встрече со мной и знали, как себя вести, чтобы случайно меня не обидеть. Так что мое напряжение быстро ушло. Ребята всегда тепло относились ко мне, мы дружили, и вскоре я забыла о том, что отличаюсь от остальных. В учебу, несмотря на долгий перерыв, я втянулась легко. После больницы школа казалась мне долгожданным подарком. Спустя некоторое время кто-то из ребят даже начал просить у меня списать домашние задания или контрольные, и я всегда делилась. Учителя отмечали мои успехи и приводили всем в пример. Я действительно любила учиться и старалась ставить перед собой высокие цели. Думаю, именно благодаря дружному классу и неизменной поддержке Ашуры Джабраиловны у меня и не возникло комплексов.

Могу сказать, что мне повезло — окружающие люди создавали вокруг меня самую благоприятную обстановку… В моем родном селе живут около четырех тысяч человек. Все знакомы между собой, и многие являются друг другу какими-то родственниками. Я выросла в атмосфере взаимовыручки и поддержки. На родине принято делиться и горем, и радостью. Если уж свадьба — то праздник для всех. Если несчастье — то можно рассчитывать и на финансовую, и на моральную помощь.

В те годы я обожала петь и танцевать под любимые хиты. Если вдруг по телевизору показывали клип Натали и я слышала знакомое «Ветер с моря ду-у-ул…» — пулей неслась к экрану и становилась перед ним, ловя каждый жест любимой певицы, которая казалась мне идеалом красоты: блондинка с голубыми глазами и милым голосом. Мои танцы и пение радостно поддерживала сестренка Амина. Вместе мы частенько устраивали целые представления.

А еще я обожала ездить с папой на море. Он сажал меня за руль! Амина тоже просилась, и папа иногда усаживал ее на колени, позволяя ей почувствовать себя водителем. Я же была взрослая — десять лет — и управляла сама. Машин в то время на дорогах почти не встречалось, да и папа всегда был настороже. Таким образом он хотел с детства привить нам уверенность в своих силах. Так что водить я научилась еще ребенком, а вот права получила совсем недавно.

С теплом и любовью я вспоминаю маминого папу. Дедушка Сапарша, с седыми волосами, белоснежной бородой и невероятными зелеными глазами, казался мне Дедом Морозом, добрым волшебником из сказки. Однако он был очень строгим человеком, и никто в округе не решался перечить его слову. Детей и нас, внуков, он всегда строго отчитывал. Доставалось от него всем — кроме меня… Дедушка ушел из жизни уже давно, а его волшебный светлый образ до сих пор живет в моей памяти и согревает мое сердце.

Я не хотела видеть свое отражение

Несмотря ни на что, внутренние переживания не оставляли меня ни на миг. Каждый раз, проходя мимо зеркала, я опускала глаза — не хотела видеть свое отражение. Хотя со временем я стала привыкать к этому «чужому» лицу. К ожогам добавились глубокие рубцы красного цвета. Поврежденные огнем волосы и брови начали расти, но ресниц почти не было. А я, как и любая девочка, мечтала быть красивой!

Доктора в Махачкале отказывались проводить новые операции, объясняя: «Пока рано, потому что у ребенка кожа еще растет. Возможно, из-за новых вмешательств состояние лица только ухудшится». Операцию по удалению шрамов нам рекомендовали отложить до моего пятнадцатилетия. Это время требовалось и моему организму, чтобы прийти в себя и окрепнуть. Специалисты утверждали, что многие шрамы, которые вначале выглядят большими и непривлекательными, могут впоследствии стать менее заметными. И мне пришлось запастись терпением.