Жизнь и деятельность Михаила Бакунина - [11]

Наряду с этой агитационной деятельностью в Женеве и на Юре, он развивал деятельность также и в некоторых других направлениях. Из этой его деятельности я могу только вскользь указать на его связи с Лионом (Альбер Ришар) и Марселем (Андре Бастелина), а также и с Парижем, не столько с Малоном, на которого он не слишком полагался, как с Варленом, Полем Робэном, Элизо Реклю и др. Письмо его к лионскому собранию от 13 марта 1870 г. резюмирует его идеи о тактике революции во Франции. Следует сказать, что бельгийцы никогда не были его сторонниками в полном смысле этого слова, несмотря на дружественные отношения существовавшие между ним и бельгийскими членами Интернационала, и на то обстоятельство, что бельгийцы в то время все без исключения принадлежали к свободническому течению. В тактике Бакунина, им не нравилась подготовка революционного движения посредством тайной организации. В Италии с начала 1869 г. вел агитационную деятельность неапольский бакунинский кружок, но к концу 1871 г. эта агитация не дала особенно заметных результатов. Но зато в Испании процветал Интернационал, вызванный к жизни поездкой Фанелли, а вместе с тем быстро возник и испанский Альянс, сначала в Барцелоне и Мадриде, а затем, в июне 1870 г., конституировавшийся в испанскую федерацию.

Я опускаю более мелкие эпизоды, вроде поездки болгарских революционеров к Бакунину в Женеву (1869 г.) и их совещания с ним. В кратких словах невозможно изложить его отношения к Нечаеву (1869–70 г. г.). Прежде всего следует забыть все написанное об этом на основании сведений, полученных из вторых рук или посредством злонамеренного использования источников (как, напр., марксовская брошюра об Альянсе). В действительности дело сводилось к следующему. В начале 1869 г. в России существовало студенческое движение с агитационным комитетом во главе, к которому Нечаев стоял очень близко. Несомненно, что Нечаев дал Бакунину преувеличенные сведения об этом комитете и, заметивши сильное впечатление, произведенное его личностью и столь долгожданными известиями о существовании действительной организации в России на охваченного энтузиазмом Бакунина, он впоследствии постепенно стал мистификатором, искренно стремясь при этом действовать на пользу революции и вместе с тем оставаясь по существу бланкистом–террористом, чуждым более благородных свободных воззрений. Нечаев в течение долгого времени оказывал влияние на Бакунина и слабого Огарева и таким образом очень сильно их компрометировал и эксплуатировал, пока, наконец, долготерпение Бакунина не лопнуло, и он не понял, что Нечаев видел в нем не товарища, а лишь орудие для осуществления своих планов.

В течение этого агитационного периода Бакунин написал: «Несколько слов молодым братьям в России» (1869 г.); «Наука и современное революционное дело», (брошюра, 1869 г.) «К офицерам русской армии» (январь 1870 г.); «Русский отдел интернационального Альянса социальной демократии – к русской молодежи», (февраль 1870 г.) Первые три сочинения подписаны именем Бакунина, последнее не подписано но несомненно принадлежит ему. Наоборот, тщательное изучение оригинальных текстов всех других русских изданий, на которое ссылается брошюра Маркса об Альянсе, заставляет меня считать их произведениями Нечаева, который в лучшем случае мог вставить в них некоторые идеи Бакунина, как, напр., несколько соответствующих идеям Бакунина мест о разбойнических движениях в России. На первый же взгляд видно, что большинство этих прокламаций и других изданий не могут принадлежать перу Бакунина, и прежде всего прокламация о русском дворянстве, которую Маркс так злостно использовал в брошюре об Альянсе.

В течение этого времени Бакунин написал также несколько вещей на французском языке о русских делах: о смерти Герцена (в «Marseillaise»), «Письма о революционном движении в России», адресованные Либкнехту в «Volkstaat», апрель 1870 г.); «Lа Police suisse» (о преследовании Нечаева, в «Progrès», Локль, 19 февраля 1870 г.); легко и популярно написанная брошюра о ценности права убежища в Швейцарии: «les Ours de Berne et l'Ours de St. — Pétersbourg» (Невшатель, 1870 г.) и т. д. Бакунин задался планом об издании в Женеве большого русского журнала, программу которого он развивает в письме к Лаврову от 15 июля 1870 г. Это происходило по всей вероятности после разрыва с Нечаевым, и во всяком случае в то время, когда продолжение сношений с ним стало уже невозможным. Поэтому Бакунин хотел вместе с Огаревым продолжать русскую пропаганду без Нечаева, чему больше всего воспрепятствовало событие, направившее все его планы в другую сторону – немецко–французская война. С этого момента Бакунин поставил своей задачей уже больше не пропаганду и не полемику, а действие.

В течение периода 1868–70 г., когда Бакунин занимался пропагандистской деятельностью, старые и новые клеветники и враги его продолжали ставить ему препятствия на каждом шагу. Марксовская интрига росла и разбухала и нашла себе усердных помощников в женевских политиках, в грязных карьеристах a la Утин в гиенах журнализма вроде Боркгейма и т. д. Можно заметить некоторое различие между официальной кампанией авторитетных крючкотворов Генерального Совета и женевских организаций и официозной кампанией которую вели посредством лжи и клеветы марксовские лейб–журналисты.