Жизнь и деяния графа Александра Читтано. Книга 5 - [2]
— Ты Бога-то к лихому делу не приплетай. Не то, как наложу епитимью — полгода спина чесаться будет.
— Виноват, Ваше Сиятельство! Давным-давно мне боцман говорил: язык, мол, умного человека доведет до Киева, а тебя, дурака, до Охотска.
— Юродствовать брось. Отвык там от чинопочитания, в диких краях: ладно, понимаю. Кто другой давно бы уж иначе с тобой разговаривал. Из Новой Голландии в старую — как выбрался?
— Что «Аннушку» никак не поправить, это еще при Мартыне Петровиче видно было. Разве на сурьезной верфи, да где ж ее взять? Прошла еще пара штормов, корабль совсем разбило, а доски растащили на шалаши. Оставался баркас, так его по глупости погубили на рифах. Совсем уж приготовились в той земле поганской век коротать, да корабельный плотник Никита Куколев сказал, что может сойму изладить — ежели ему, конечно, всем миром помогут. А сойма, Ваше Сиятельство, это такое судно, что хоть вокруг света езжай…
— Я знаю, что такое сойма. Не отклоняйся с курса.
— В запрошлом году построили.
— Чего-то долго.
— Согласия не было. Еще ладно, совсем не разбежались на разные стороны. Когда жизнь маленько поутряслась, так сразу к сему делу и вернулись. Я, Васька Евтюков и двое мужичков-поморов вызвались до христианских народов добраться…
— Васька твой — штурманский ученик? А штурман где был?
— Так помер Его Благородие к тому времени…
— А подшкипер?
— И он…
— Что-то у вас там все начальство слабо здоровьем оказалось. Или их тоже гады покусали?
— Господня воля…
— Я тебя, сударь мой, предупреждал? Не поминай имя Божие всуе! Так вот, от дыбы и каленого железа тебя отделяет очень мало. Понял я, в чем ты врешь. Начнешь говорить правду — может, и помилую. Нет — не обессудь. Что, бунтовались?
— Э-э-эх-х-х… Грешны, батюшка.
— Вот потому и согласия не было, что боялись вернуться. За этакое дело не пощадят! Потом соскучились по дому, целовали крест не выдавать друг друга, избрали ходатаем самого ловкого балабола и отправили через пол-света в отечество. Надеясь, что отболтаешься как-нибудь. Зайцами своими великанскими мозги мне загадишь. Так?!
— Так.
— Про зайцев-то хоть правда?
— Истинный…
Матрос запнулся, рука его остановилась на полпути ко лбу. Вспомнил, что божбой сделает хуже.
— Правда, Ваше Сиятельство. Токмо сумнение берет, подлинно ли те звери заячьей породы: больно уж хвост не похож.
— Хвост? А что с ним неправильно?
— Длинный, мясистый. Ни у какого зверя такого нету. А в остальном — вылитые зайцы. Скачут, ухи большие…
— Ладно, Бог с ними. Потом разберем. А сейчас все о бунте обскажешь. Не мне. Моему секретарю. Под запись. И упаси тебя Господь в чем соврать. Да, еще одно. Кому о тех землях говорил? Из европейских мореходов, кои помогли до Амстердама добраться? Англичанам, голландцам? Еще кому?
— Да какие там разговоры, Ваше Сиятельство?! Я по-ихнему едва могу хлеба спросить. Ну, такелаж, рангоут — само собою. Велят на гроте рифы брать, так на бизань-мачту не полезу. Голландский шкипер в Хугле только спросил: «Вар ком и фандан?» Откуда я, значит, взялся. Говорю, шип-брек. Ню Голанд. Языком поцокал, головой покачал — дескать, сочувствует. Все знают, на том Ню Голанде пустыня смертная. А по глазам — видно, что доволен. Чужая беда в радость. Не одним голландцам; в тех морях все так рассуждают: «сосед утоп — мне больше достанется».
— Проверю. Чтоб с твоим длинным языком, да целых полгода молчать… Марко!
Отдав Бастиани, произведенному по случаю важных перемен из виноторговцев в личные секретари, все необходимые распоряжения, поехал в Сенат. Были дела поважнее, чем розыск по матросскому бунту, приключившемуся семь лет назад. Внимания требовала разгоравшаяся в Европе война.
При всевластии в иностранных делах Остермана, на протяжении минувших шестнадцати лет, Россия служила пристяжной в упряжке Священной Римской империи. Как водится, союз сей имел и выгоды, и неудобства. Баланс вреда и пользы до поры до времени сводился с плюсом, но при последнем замирении с турками ушел глубоко в отрицательную сторону. Держась установившейся системы, прежние власти влекли отданную им державу по пути ясно видимых в будущем издержек и жертв, тогда как возможные дивиденды от продолжения сей политики оставались более чем сомнительны. Движение в пользу Елизаветы началось, как французская затея, имеющая целью вывести из игры сильнейшего союзника Вены — однако интрига в политике не всесильна. Она подобна инженерной хитрости, которая ставит на службу человеку речной поток или вольно дующий ветер, но не может создать эти стихии из ничего. Есть также пределы их использованию. Что нужно для успешной интриги? Во-первых, обстоятельства, внутренне тяготеющие к перемене — и ожидающие лишь небольшого толчка, чтобы привести в движение мощь, стократ превосходящую собственные силы толкнувшего. Во-вторых, точный расчет. Кто знает, куда оно дальше покатится — может статься, самого начинателя и раздавит.
Шетарди, вынырнувший на свет Божий сразу после революции, ходил с победительным видом и усердно притворялся, что он-то и есть главная фигура всего дела. Многие сему верили: в приемной французского посла плюнуть было нельзя, не попавши в какого-нибудь вельможу. На самом же деле роль его была второстепенной. Денег, к примеру, я ссудил больше.
Чтобы изменить историю, не требуется никаких «попаданцев». А нужен талантливый оружейник, который пробьется к Петру Первому со своими революционными изобретениями. Меткая стрельба из винтовальной фузеи при осаде Нарвы производит на царя такое впечатление, что он жалует мастера офицерским чином и повелевает спешно наладить производство нового нарезного оружия.Успеет ли конструктор исполнить высочайший приказ и обучить отборные стрелковые части русской гвардии к Полтавской битве? Предотвратит ли оружейная революция Прутскую катастрофу? Смогут ли винтовки Петра Великого ускорить ход истории?..
НОВЫЙ фантастический боевик от автора бестселлеров «Оружейник» и «Миноносец»! Гениальный изобретатель на службе Петра Великого модернизирует Россию, как боевую машину или артиллерийскую систему, дабы петровские преобразования и войны обошлись меньшей кровью. Но после ссоры с царем попадает под арест и в опалу…Как ему выжить в застенках Петропавловской крепости и вырваться из ссылки? Сможет ли он доказать свою полезность Империи в баталиях против турок, персов и кавказских горцев? Удастся ли ему разгромить османский флот в Керченском проливе и «прорубить окно» в Крым и Новороссию на полвека раньше срока?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
НОВЫЙ фантастический боевик от автора бестселлера «Оружейник. Винтовки для Петра Первого». Гениальный изобретатель меняет прошлое, наладив массовое производство нарезного оружия и морских мин на полтора века раньше срока.Это из его снайперской винтовки застрелен король Карл XII. Его паровые миноносцы отправят на дно шведский флот, ускорив победное завершение Северной войны.Но в новом варианте истории Петру Великому уже мало завоевать Прибалтику и «прорубить окно в Европу» – перевооруженная Россия готова бросить вызов Владычице морей! И придется оружейнику стать разведчиком «под прикрытием» и гроссмейстером «игры на мировой шахматной доске», чтобы заложить мину под Британскую империю!
Земля давно погибла вместе с солнечной системой, а человечество перебралось на Юплурий, где под куполом появился город. В нем выросло два брата, они стали исследователями и вместе со своей командой изучали планету. Хоктис был немного младше Гинвена, и именно ему было суждено столкнуться с одной из загадок нового дома. Но было ли это загадкой? Было ли это на самом деле? Что не так с Юплурием или с братьями? Может ли сон быть реальностью?
Жизнь до отъезда в США описана автором в мемурах "Моя наша жизнь". Прожив в США более 20 лет, автор на основании личного опыта сравнивает типичные жизненные ситуации, как они бы выглядели в США и России, особенности поведения, социальные аспекты и общее биополе обеих стран. При этом сравнивается только то, что поддается сравнению, без намерения ставить отметки, где лучше. Все фото – из архива автора.
Период испанских Габсбургов называют «Золотым веком Испании». В 1700 году со смертью Карла II Околдованного, одного из самых инфантильных, слабых и измученных болезнями императоров, золотой век закончился, пришедшая на его смену изнурительная война за испанское наследство разорила некогда великую империю. Сейчас мы постараемся ответить на следующие вопросы: Кто и почему “околдовал” императора Карла II? К чему приводят кровосмешения в родословной? Как бесплодный, инфантильный наследник престола развязал крупный европейский конфликт начала XVIII века?
Чудеса, загадки, мистика, феномены и тайны, которые по сей день будоражат человеческое воображение…
Нетипичный сюжет! Вторая книга в трилогии "Единственная для эшра", которая входит в цикл "Эшры и Тени". Её жизнь разделилась на до и после. Арина изменилась — она больше не человек, но и не эшр. Но откуда способности к генерации льда? От чего они появляются и исчезают, когда им вздумается? Сможет ли она найти своё место в этой новой реальности? Тьма сгущается: виновник её кошмара всё ещё не найден, а во снах её уже поджидает новый враг. Кто он? Что ему нужно? Отчего она бежит от него, не в силах сопротивляться навеянному им ужасу.
Будущее, в котором наступил долгожданный мир, и человечество покоряет космос. Колонизируются далёкие Марс, Юпитер, Сатурн. Все равны, но все ли довольны? Человечество стремится к далёким звёздам, но понимает ли оно себя? И вот, в один из октябрьских дней, предвидя крупный кризис, американский делегат при Правительственном собрании Земли, предлагает спасительную резолюцию. Казалось, что может пойти не так спустя пять лет? Ничто… Но если вспомнить, чем выложена дорога в ад? Люди забыли своё прошлое полное великих ошибок, ошибок, которые надеялись помнить и не совершать вновь. Автор иллюстрации — Ольга Калинина.