Жизнь графа Дмитрия Милютина - [22]

Греч получил хорошее домашнее образование, учился на юридическом факультете Юнкерского училища при Сенате, прошел курс в Петербургском педагогическом институте, преподавал русский язык в частных школах, в Главном немецком училище Святого Петра, в Петербургской гимназии, как талантливый журналист был одним из основателей журнала «Сын отечества», привлек к участию в журнале Батюшкова, Гнедича, Грибоедова, Державина, Вяземского, Жуковского, Крылова, Пушкина… Греч был «отъявленным либералом», входил в масонскую ложу «Избранного Михаила», хорошо был знаком с будущими декабристами Бестужевым и Рылеевым, с 1820 года стал директором полковых училищ Гвардейского корпуса. Александр Первый подозревал Греча в том, что он имел касание к бунту Семеновского полка. А в 1824 году в типографии Греча была опубликована книга немецкого пастора Госнера «Дух жизни и учения Иисус Христова в Новом Завете», которая оказалась «опасной для церкви и государства». А потом вдруг все изменилось в жизни Николая Ивановича: он увлекся учебниками по русской словесности, издал «Практическую русскую грамматику», «Начальные правила русской грамматики», «Пространную русскую грамматику», за которую был избран в члены-корреспонденты Академии наук. После этого о связях с декабристами и думать перестал, полностью признал Николая Первого, писал только верноподданнические статьи и был на виду при дворе. В разговоре о Грече упоминали и его романы, особенно «Черная женщина», пользовавшийся успехом у публики, даже критические отзывы были благопристойны, а влиятельный критик Белинский вообще сказал, что роман «Черная женщина» имеет «большое литературное достоинство»… И вот дослужился до чина тайного советника, а это немало для нынешнего времени.

Но где же и когда Милютин впервые узнал о писателе Грече? Ну конечно же когда он писал для «Энциклопедического лексикона» А.А. Плюшара, а потом, чуть позднее, для «Военного энциклопедического лексикона» Л.И. Зедлера, он познакомился и с Николаем Ивановичем Гречем, который тоже принимал участие в этих изданиях. В те же времена Дмитрий Алексеевич услышал о знаменитых четвергах Греча, куда приходили Брюллов, Кукольник, Пушкин, Плетнев, все жадно слушали язвительные и насмешливые реплики хозяина, сыпавшего анекдотами и эпиграммами. Высказывал верноподданнические мысли о Николае Первом, но одновременно с этим резко говорил об императорах Павле и Александре.

Действительно сложный, противоречивый человек, проделавший очень извилистую карьеру и дослужившийся до чина тайного советника. Может, он ошибся, когда подружился с Булгариным? Кто знает…

Глава 5 «И СОВЕСТЬ МОЯ УСПОКОИЛАСЬ»

В феврале 1846 года Николай Алексеевич Милютин вернулся в Петербург и сразу окунулся в служебные дела Хозяйственного департамента: вместе с коллегами он разработал новое Положение о городском управлении, которое было представлено Николаю Первому еще до отъезда в отпуск. 13 февраля Николай Первый утвердил «Положение об общественном управлении в С.-Петербурге», которое предопределило самостоятельность не только Петербурга, но и других городов Российской империи: впервые на условиях участия всех сословий проводились организация выборных учреждений и выборы гласных, это была своего рода революция, изменившая вековые традиции. А Николай Алексеевич тут же получил неприятное прозвище «Красный», и в некоторых светских домах его перестали принимать.

Братья часто встречались, несмотря на загруженность работой, разговаривали о текущих событиях; Николай Алексеевич восхищался расположением и доверием своего министра Льва Алексеевича Перовского, а Дмитрий Алексеевич благодушно рассказывал о том, как Яков Иванович Ростовцев, любитель поговорить и пустить пыль в глаза, чрезмерно восхищался своими учениками кадетских корпусов, а ведь было ясно, что в работах учеников многое было исправлено рукою учителя или даже вовсе эти работы заготовлялись по заказу.

– Как-то раз я попробовал указать Якову Ивановичу на явные подлоги, – улыбаясь, говорил Дмитрий Алексеевич, – но он показал вид, что не расслышал меня, и отошел. Бывали и другие случаи, убедившие меня в наклонности генерала Ростовцева к самообольщению.

– К сожалению, Дмитрий, этим недостатком страдает не только генерал Ростовцев, этой несимпатичной чертой характера обладают чуть ли не все придворные чины, к тому же они часто впадают в лицемерие, вранье, льстивость, подлость, скажут одно – делают другое…

– Горяч ты, Николай, поостынь чуточку… Ты прав, в тяжелых условиях приходится править императору Николаю Первому… Вот опять лето придется сидеть в Петергофе, а времени отводится весьма и весьма мало, не успеваю как следует провести практические занятия, особенно плохо обстоит с ружейной стрельбой, а ведь пехотный офицер должен прекрасно стрелять, увы, у нас все плохо стреляют, даже в Кавказском корпусе…

Осень 1846 года принесла свои огорчения и боли… Сначала заболела Наталья Михайловна, страдала сильными невралгическими болями в голове, а она еще кормила сына и не могла его отнять от груди, у него резались зубы, он сильно исхудал.