Жизнь Будды - [60]

«Муж составляет одно лицо с своею женою». «В каждой семье, в которой муж нравится жене, а жена мужу, счастье упрочено навсегда». Союз девушки с юношей, основанный на обоюдном согласии, называется браком небесной гармонии. Жене предписывается любить и уважать своего мужа и по смерти его не произносить даже имени другого мужчины, и за это ей обещается полное блаженство в будущей жизни. Вот взгляд арийцев на отца и мать: «отец изображает собою творца вселенной, мать изображает землю». «Отец, говорится в другом месте, достойнее ста наставников, мать достойнее тысячи отцов; для того, кто не уважает их, всякое благочестивое дело не имеет никакого значения. Вот в чем заключается главная обязанность, всякая другая уже является второстепенною». Мы привели несколько черт нравственности, касающихся всех классов, народа. Посмотрим теперь, какова была нравственность двух высших каст. Мы знаем, что законы Ману приписывали браманам самые высшие нравственные качества и, между прочим, рекомендовали им избегать всяких мирских почестей и находить уничижение столь же приятным, как амброзия, но это притворное смирение скоро заменилось самой наглой надменностью. Рождение брамана стало считаться священным событием — это воплощение справедливости; он — самодержавный властелин всех существ; все, что находится в мире, все составляет его собственность, он имеет право на все существующее. Остальные люди пользуются земными благами только благодаря великодушию брамана. Наконец, браман, будь он учен или неучен, есть могущественное божество. Но браманы сами по себе не были в состоянии защищать свои преимущества, поэтому они освятили религией и сделали священными преимущества касты воинов и взамен этого требовали от последней себе поддержки. Но, принимая защиту воина, браман все-таки не признавал его себе равным. Вот как говорит об этом Ману: «браман 10 лет, а кшатрий 100 лет считаются один — отцом, другой — сыном, и из них браман есть отец и к нему должно питаться сыновнее уважение».

Итак, браманы неограниченно господствовали над народом; но, несмотря на преобладание браманов, правление в Индии не было теократическим, а монархическим, хотя власть царей и ограничивалась влиянием тех же браманов. Индусы смотрели на царя как на божество в образе человека. По их верованиям, верховное существо создало царя из частиц богов Индры, Анилы, Сурии, Ямы, Агни и других божеств, и вследствие этого царь как существо, созданное из сущности главнейших богов, превосходит остальных смертных. О монархе нельзя отзываться презрительно, хотя бы даже он был ребенком, и говорить о нем: «ведь это простой смертный». Но и божественное происхождение не освобождало царей от уважения браманов. Царь обязан был свидетельствовать им свое почтение, как только встанет от сна, должен был сообщать им о всех своих делах, доставлять им пропитание и отдавать часть от всех приношений. Если царю доставалось какое-нибудь сокровище, то половина его принадлежала браманам, если же браманам, — то они имели право оставить себе все. Собственность браманов в случае смерти и неимения наследников переходила к браманам, но ни в каком случае не к царю, точно так же, за неимением наследников у кого-либо из лиц других каст, наследство поступало в пользу браманов. Имущество браманов было священно, царь не мог его касаться, даже в величайшей нужде он не должен брать подати с брамана. Все эти правила сопровождаются самыми страшными угрозами тем, кто отважится притеснять людей, «способных в своем гневе образовать другой мир и другие страны мира и превратить богов в смертных». Таким образом, цари были в руках браманов, и их власть касалась только двух низших каст, лишенных всякой свободы и всякого влияния. Царь должен был принуждать их исполнять свои обязанности, потому что если бы они хотя на минуту уклонились от исполнения этих обязанностей, то были бы виною разрушения мира. Низшие касты должны были беспрекословно исполнять свои обязанности, потому что творец отдал весь род человеческий под защиту браманов и кшатриев. Ваисье, например, ни в каком случае не должна приходить в голову мысль: «Не хочу ходить за скотом». Это была его обязанность, и он должен был исполнять ее. Судра же даже не имел права владеть собственностью, он был раб, а так как раб не имеет никакой собственности, то у него нет ничего, чем бы господин его не мог завладеть. Понятно, что при такой социальной системе, основанной на деспотизме и рабстве, на всех ступенях общественного строя охранительным началом служило наказание, и действительно, наказание прославляется и превозносится наравне с божеством. «Наказание есть могучий властелин, оно искусный правитель, мудрый применитель законов: в нем лучшее ручательство в исполнении четырьмя кастами их обязанностей. Наказание управляет человеческим родом и покровительствует ему; оно бодрствует в то время, когда все спит, наказание есть сама справедливость». «Наложенное осмотрительно и кстати, оно доставляет людям счастье, но, примененное неосторожно, совершенно его парализует». «Если бы наказание не исполняло своей обязанности — мир пришел бы в смятение, все преграды (между кастами) были бы низвергнуты». И древнее законодательство не скупится на самые страшные и строгие меры наказания — смертная казнь, лишение какого-либо члена тела, изгнание, конфискация имущества играют между ними преобладающую роль.