Жизнь Будды - [49]
— Человек избегает потока страстей, если верит в Будду, в Закон и общину; он пересечет море существований и обретет спасительную гавань, если поймет значение трудов во имя святости; он избежит искушения грехом, если сам будет трудиться во имя святости; он выйдет невредимым из бури желаний, если узнает священный путь, ведущий к освобождению.
Когда Алавака услышал ответы Господина, то припал к его стопам и вознес ему молитвы, обещая изменить свое жестокое поведение. Затем они вместе отправились в Атави и пришли в царский дворец.
— Царь, — сказал Алавака, — я освобождаю тебя от данного обещания.
Царь был счастлив, как никогда прежде. Когда он узнал, кто его спаситель, то заплакал от радости.
— Я верю в Вас, мой Господин, поскольку Вы спасли меня и мой народ, — произнес он. — Я верю в Вас, и я посвящу остаток жизни тому, чтобы всюду славили Вас, славили Закон и славили общину.
10. Деведатту изгоняют из общины
Монах Девадатта был очень высокомерен от природы. Он не терпел никаких ограничений. Он стремился занять место Будды, но знал, что монахи не присоединятся к его открытому бунту. Стало быть ему нужно было заручиться поддержкой какого-нибудь царя или князя.
— Царь Вимбасара уже старик, — сказал он сам себе однажды. — Царевич Аджатасатру, молодой и отважный, горит желанием наследовать престол. Я мог бы посоветовать ему, как достичь желаемого, а он, в свою очередь, помог бы мне стать во главе общины.
Он встретился с Аджатасатру и обратился к нему, льстиво превознося его силу, отвагу и красоту.
— О, если бы вы были царем, — восклицал он, — то какой бы славы удостоился город Раджагриха! Вы покорили бы соседние государства; все правители мира платили бы Вам дань; Вы стали бы всемогущи и Вам бы молились, как Богу.
Такими речами Девадатта завоевал доверие царевича. Он получил немало драгоценных подарков и стал еще заносчивее.
Маудгальяяна заметил частые визиты Девадатты к царевичу и решил предупредить Благословенного.
— Мой Господин, — начал он, — Девадатта очень дружен с царевичем Аджатасатру.
Благословенный прервал его:
— Пусть Девадатта поступает, как ему заблагорассудится, — скоро мы все равно узнаем правду. Мне известно, что Аджатасатру благоволит ему, но это не продвинет его ни на шаг по пути добродетели. Пусть Девадатта тешится своей гордыней! Это и погубит его. Подобно тому, как банановые и бамбуковые деревья приносят плоды лишь для того, чтобы умереть, так и все почести, которые получает Девадатта, лишь ускоряют его падение.
Девадатта вскоре достиг вершины тщеславия. Он не мог вынести величия Будды и однажды, набравшись дерзости, сказал ему:
— Учитель, Вы уже в годах и для Вас очень трудно управлять монахами. Вам следует уйти на покой. Размышляйте в мире об открытом Вами Высшем Законе, а общину оставьте на мое попечение.
Учитель усмехнулся.
— Не беспокойся так сильно, Девадатта, ты слишком добр ко мне. Я сам решу, когда наступит время уйти на покой. Пока же я сохраню за собой управление общиной. Кроме того, когда придет мое время, я не передам общину даже Сарипутре или Маудгальяяне, этим двум великим умам, подобным пылающим факелам. А ты хочешь, чтобы я передал ее тебе, Девадатта, обладающему посредственным разумом; тебе, от которого света меньше, чем от ночника.
Девадатта почтительно склонился перед Учителем, но не смог скрыть огня гнева в своих глазах.
Тогда Учитель послал за просвещенным Сарипутрой.
— Сарипутра, — обратился он к ученику, — иди через весь город Раджагриха и кричи громким голосом: ‘'Остерегайтесь Девадатты! Он сбился с праведного пути. Будда не отвечает за его слова и его дела; Закон больше не вдохновляет его; община больше не заботится о нем. С этого времени Девадатта говорит только от себя самого»
Сарипутра опечалился, получив столь неприятное задание. Однако он понял причины, двигавшие Учителем, и отправился в город, выкрикивая на его улицах слова, позорящие Девадатту. Жители останавливались послушать его, и некоторые думали:
— Монахи завидуют дружбе Девадатты с царевичем.
Однако другие говорили:
— Девадатта, должно быть, совершил серьезное преступление, если Благословенный решил всенародно отречься от него.
11. Сокровищница Аджатасатру
Девадатта размышлял:
— Сиддхартха думал унизить меня своими сравнениями. Я докажу, что он ошибается. Моя слава затмит его славу; ночник вдруг окажется солнцем. Однако царь Вимбасара — его преданный друг; он защищает его. Пока царь жив, я ничего не смогу сделать. С другой стороны, царевич Аджатасатру оказывает мне высшие почести и уважение и полностью доверяет мне. Если он будет править страной, то я получу все, что желаю.
Он отправился во дворец Аджатасатру.
— О, царевич, — воскликнул он, — мы живем в несчастливую эпоху. Неужели те, кто наилучшим образом подготовлены к тому, чтобы править, так и умрут, не получив власти? Ведь человеческая жизнь так коротка! Долгожительство вашего отца вызывает в моем сердце заботу о вашей судьбе.
Он продолжал рассуждать подобным образом, внушая царевичу свои порочные мысли. Царевич оказался слабым человеком: он внимательно слушал разглагольствования монаха и вскоре решил убить своего отца.
Биография основателя буддизма Будды Шакьямуни написана, выдающимся востоковедом, одним из основателей русской индологической школы, автором многочисленных трудов по истории, религиям, искусству Востока, академиком Сергеем Федоровичем Ольденбургом (1863–1934).
Сергей Федорович Ольденбург – выдающийся историк и востоковед, автор многочисленных работ по истории, религиям и искусству – описывает жизнь великого китайского ученого Конфуция, зарождение его философских взглядов, нашедших отражение во всех сферах жизни.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
В книгу включены биографии китайского мыслителя Конфуция и основателя буддизма Будды Шакьямуни, написанные выдающимся востоковедом, одним из основателей русской индологической школы, автором многочисленных трудов по истории, религиям, искусству Востока, академиком Сергеем Федоровичем Ольденбургом (1863–1934). Впервые они вышли отдельными изданиями в 1891 году в Биографической библиотеке, основанной просветителем Флорентием Павленковым и позже ставшей прообразом знаменитой серии «Жизнь замечательных людей».
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Единственным источником знаний о личности апостола Павла являются Послания, адресованные различным христианским общинам, им основанным. Хотя атрибуция большинства их в настоящее время не связывается с именем апостола, тем не менее, о шести из них можно говорить в качестве достоверных. Основной мотивацией предлагаемой книги послужила попытка понять личные психологические обстоятельства, определявшие двигавшие Павлом устремления. Единственными материалами, на основе которых можно бы было попытаться это сделать, являются достоверные Послания.
Книга посвящена исследованию вопроса о корнях «сергианства» в русской церковной традиции. Автор рассматривает его на фоне биографии Патриарха Московского и всея Руси Сергия (Страгородского; 1943–1944) — одного из самых ярких и противоречивых иерархов XX столетия. При этом предлагаемая вниманию читателей книга — не биография Патриарха Сергия. С. Л. Фирсов обращается к основным вехам жизни Патриарха лишь для объяснения феномена «сергианства», понимаемого им как «новое издание» старой болезни — своего рода извращенный атеизмом «византийский грех», стремление Православной Церкви найти себе место в политической структуре государства и, одновременно, стремление государства оказывать влияние на ход внутрицерковных дел. Книга адресована всем, кто интересуется историей Русской Православной Церкви, вопросами взаимоотношений Церкви и государства.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Книга отражает некоторые результаты исследовательской работы в рамках международного проекта «Христианство и иудаизм в православных и „латинских» культурах Европы. Средние века – Новое время», осуществляемого Центром «Украина и Россия» Института славяноведения РАН и Центром украинистики и белорусистики МГУ им. М.В. Ломоносова. Цель проекта – последовательно сравнительный анализ отношения христиан (церкви, государства, образованных слоев и широких масс населения) к евреям в странах византийско-православного и западного («латинского») цивилизационного круга.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.