В моей комнате было прохладно — я не закрыл балкон. Сквозняк гонял по всему дому мои последние рисунки. Рисунки — это то, что всё это время хоть как — то успокаивало меня. Но, если бы кто — нибудь увидел эти рисунки, вряд ли ему они понравились. Я ведь рисовал то, что чувствовал.
Я ползал по комнате и собирал разбросанные листы, и всё это время меня не покидала мысль, что то, что произошло сегодня со мной должно иметь продолжение. Я был уверен, что это только начало. Умирать мне расхотелось. Наконец — то в моей жизни, появился хоть какой — то смысл! Теперь я хочу разгадать эту загадку! Я должен в этом разобраться!
Ко мне подошла Муха — единственное существо на Земле, которое любит меня, не смотря ни на что, её не смущает мой вид. Муха — это моя кошка. Недавно она у меня болела и почти ничего не ела, у неё воспалились дёсны. Теперь, когда болезнь ушла, она ест за семерых. Вот и теперь она лижет меня в щёку, преданно заглядывает мне в глаза и просит есть.
— Муха, нельзя столько есть, ты же лопнешь! У тебя, что, булимия? "Если бы я разбился, то кто — бы позаботился о моей кошке?" — подумал я. Муха нетерпеливо мяукнула, тихо и настойчиво.
— Прекрати, — сказал я. — Я всё понимаю. Ты болела, почти ничего не ела и теперь ты хочешь наверстать упущенное, но надо же знать меру. Я рад, что ты жива и здорова и у тебя прекрасный аппетит, но надо как — то умерить свой аппетит, иначе тебе грозит ожирение.
Муха отказывалась меня понимать. Наглое животное демонстрировало полное непонимание человеческое речи и так происходит всегда, когда дело касается еды. Иногда мне кажется, что у неё в желудке находится какая — то чёрная дыра, потому, что не может одна маленькая кошечка столько сожрать! Но моя кошка никак не желала успокаиваться, и мне пришлось дать ей несколько мелких рыбок, чтобы она не мешала мне думать своими воплями. А подумать мне было о чём. Интересно, а что произойдёт, если я повторю попытку?
Мне уже не хотелось уходить из жизни, но я хотел убедиться, в том, что смерть почему — то обходит меня стороной, если, конечно, обходит. Поэтому я набрал в ванну тёплой воды, улегся поудобнее и аккуратно вскрыл себе вены. Видел бы кто — нибудь это! Меня точно отправили бы в дурдом. Зачем мне это нужно?
Вода порозовела. Я закрыл глаза и изо всех сил старался не заснуть, чтобы успеть вовремя прекратить этот эксперимент. Ничего необычного не происходило. Я открыл глаза и обнаружил, что рана на моей руке затянулась, лишь слегка розоватая вода говорила о том, что рана действительно была, да ещё тонкий белый шрам на запястье. А ведь я так полоснул бритвой по руке, что никак не могла рана так быстро затянуться, тем более в тёплой воде. Странности продолжались.
Я вылез из ванны. Что бы мне ещё попробовать? Я начал входить во вкус этих экспериментов, и это может закончиться плачевно — кто знает, сколько ещё осталось у меня этого фантастического везения? Что — то со мной происходит непонятное и не у кого спросить, что именно.
Есть только один человек, с которым я могу об этом поговорить. Этого человека я никогда не видел и общаюсь с ней только по Интернету. Я даже не знаю точно он это или она. Мой последний, единственный друг. Мы никогда не встречались в реале, даже не поднимали этой темы. Не знаю, почему она этого не хотела, а со мной всё понятно. Мне даже представить страшно, что будет, когда она меня увидит! Но она нелюбопытна и это меня вполне устраивает. Её зовут Дина, хотя, вряд ли это её настоящее имя.
Муха продолжала настойчиво требовать пищи. Интересно, когда же она, наконец — то насытится? Можно подумать, что она голодала целую вечность! Она вскочила мне на колени и замурлыкала.
— Что, зверёныш, опять хочешь есть? Хватит, это уже перебор. Как ты думаешь, стоит ли мне ей рассказать о том, что со мной произошло или нет? Скорее всего, она мне не поверит и решит, что я просто болтун. А ещё мне придётся объяснять ей, почему я решил свести счёты с жизнью. Глупо! Теперь мне даже стыдно, что я на это решился. Когда жизнь хватает тебя за горло, надо немного потерпеть и подождать, сам не знаю чего. Настроение может измениться, всё может измениться.
Только сейчас мне захотелось увидеть её и плевать на то, что будет потом! Кому ещё я могу всё рассказать? Маме? Да, весело бы получилось! Она и так после пожара пыталась определить меня на приём к психотерапевту. То есть, не успел я толком оклематься, а она меня прямым курсом к какому — то гнусавому дядьке, у которого, по — моему, проблем с этой самой психикой больше, чем у меня. Он долго и нудно расспрашивал меня о всякой ерунде и делал странные выводы. Потом он выдал мне то, что я и без него прекрасно знаю. Убедительно так говорил, правильно, но вот проблема — это я и сам без него знаю, но вот сделать ничего не могу. Понимать и делать — это разные вещи. Короче, это был мой первый и последний поход к психотерапевту. А если бы я вдруг надумал рассказать ей о том, что произошло со мной сегодня, то я больше, чем уверен — она определила бы меня сразу в психушку и надолго.
Я ходил по комнате и никак не решался сесть за компьютер. Не решился на этот раз. Может быть, как — нибудь потом. Слаб я, ох, слаб! Когда у человека столько комплексов, как у меня, его слабости можно ему простить.
