Живые тени ваянг - [58]

* * *

Два года назад.

Был теплый августовский вечер, это Катя хорошо запомнила, потому что в августе День рождения у Милены. Они дружили еще со школы, правда, последнее время виделись не так часто, потому что поступили в разные вузы: Катя — в Московский государственный университет дизайна и технологий, а Милена — в Институт Секоли[175] в Милане. Они были одинаково увлечены моделированием одежды и имели одинаковый уровень интеллекта, а главное — способности к обучению, но… Но у их родителей были разные возможности обращения с деньгами, потому как границы, в которых находились умение распоряжаться ими и азарт спускания их на ветер, проходили совершенно в разных секторах.

Поэтому не удивительно, что за годы учебы Катя и Милена немного отдалились друг от друга. И дело не только в дистанции между этими вузами, но и, если не в первую очередь, в высоте иллюзорной планки престижа, которую люди когда-то поставили, да так и не убрали до сих пор. Эту планку не смогла преодолеть Катя, но ее спокойно перепрыгнула длинноногая и длинноволосая блондинка Милена. Конечно же, благодаря тому, что ее поддерживали с двух сторон отец Петр Данилович Калугин с кошельком управляющего крупным банком и мама Алевтина Герасимовна с длинными яркими ногтями на крупных руках и еще более длинными связями во всех кругах, даже — в Преисподней.

Милена спокойно относилась к тому, что учится «за кордоном», она воспринимала это как должное, как непременный факт, такой же, как рождение, поступление в первый класс, замужество и развод. Все эти четыре ступени она уже прошла, и потому чувствовала себя свободной от обязательств перед кем-либо.

— Катюха, собирайся, — позвонила она ей еще с утра. — Встречаемся вечером в «Красном тюльпане»…

— Ты бы еще ночью позвонила, — Кате не очень понравилось, что ее будят в единственно свободный день, в воскресенье. О Дне рождения подруги она не забыла, а собраться на него — дело пяти минут.

— Я так рано звоню, чтобы ты успела сходить в салон и перебрать свой гардероб. — У Милены было прекрасное настроение, на такие мелочи она и до этого никогда не обращала внимание, а тем более — сегодня. — Да, хорошо подумай, что надеть, может, то розовое с открытой спиной? Но тогда к нему нитку жемчуга…

— С каких это пор ты стала мне советы такие давать? — Катя почувствовала явный подвох.

— Хочу познакомить тебя с одним кадром… Или тебе это уже не интересно?

— Ладно, поняла. И что он?

— Не что, а кто! Помнишь Артура Соболева? Он тогда, в школе, ухлестывал за тобой. Так вот, недавно мы с ним встретились совершенно случайно, и знаешь, где?

— Милка, не говори загадками!

— В Милане. Подходит ко мне на одном показе и говорит: «Рад видеть Милену в Милане!»

Она долго еще рассказывала подробности встречи, пока не услышала откровенное позевывание на другом конце провода.

— Эй, тебе не интересно?

— Да не выспалась я, работала над новой коллекцией… Ладно, извини, вечером буду как «огурчик».

Не перебирая гардероб, Катя надела то самое — розовое. Оно свободно лежало на груди, открывая спину и плечи, и затягивало бедра, словно упаковав их, о чем свидетельствовал огромный бант из твердого атласа сбоку. И это так добавляло в ее облик романтичности! Тонкая длинная нитка белого жемчуга и широкий браслет на узком запястье, инкрустированный такими же камнями, отлично гармонировали с этим платьем.

«Красный тюльпан» был открыт пару лет назад пожилой парой из Лейдена. Его интерьер напоминал старинную Голландию, даже стояло здесь сооружение вроде мельницы, у которой крутились лопасти, как у вентилятора. Но главное — это цветы. На каждом столе из тяжелого дерева, под старину, стояли высокие белые вазы с красными тюльпанами. Посетители ресторанчика почему-то считали, что их доставляет самолет из Амстердама, но Катя в этом сомневалась: зачем завозить цветы в Питер из-за границы, если и здесь они неплохо растут? Как бы то ни было, миф о «голландских тюльпанах» продолжал существовать, и это всех устраивало.

Артур ей сразу не понравился. Это был самодовольный молодой человек с немного скептической улыбкой, которая выползала на его лицо при малейшей возможности. Избалованный, и даже — пресыщенный жизнью. Видимо, в детстве так наелся сладкой каши, что уже воротило от нее, однако родители продолжали кормить с ложечки, не замечая, что их сын давно уже вырос.

Когда Артур увидел Катю, в его глазах вспыхнули искры интереса. И она вспомнила, как в школе он действительно за ней «ухлестывал». Но она тогда не обращала на него внимания.

Милена посадила гостей так, как сама задумала, потому и получилось, что Артур и Катя оказались рядом. В общем-то, он был неплохим кавалером: ухаживал во время застолья, приглашал на танцы. Но ей не понравилось, что этот кавалер много говорит, и все больше о себе, о своих пристрастиях — к машине, к яхте, и даже — к мужским аксессуарам. О последних она узнала гораздо больше, чем об университете. Так что Катя пока не поняла, на каком именно факультете Артур обучался, но зато узнала бренды его очков, зонтов и перчаток, а также ремней, портмоне и галстуков. Эти рассказы сопровождались активным поглощением напитков, Артур не выпускал из рук бокала.