Живущий - [10]
Не больно. Не больно.
Ей было не больно. Они мне сказали: ей было не больно…
— …….эмоциональное состояние можно квалифицировать как неблагоприятное для спокойствия, гармонии и целостности Живущего. Вероятно наличие деструктивно-криминального вектора в инкоде (ДКВИ). Коэффициент потенциальной угрозы (КПУ) предположительно 7, что соответствует КПУ у лиц с ДКВИ, наблюдаемых в течение более чем пяти воспроизведений…» — он прервался. Вероятно, что-то в моем лице смутило его. — Если чего-то не понял, спрашивай. Это взрослый разговор, но тебе всего девять.
— Как именно? — спросил я.
— Как подсчитали коэффициент? Это просто. Берется…
— Нет. Как именно произошла эта… пауза? Ведь вы планетарник. Вы, наверное, знаете?
— Конечно, знаю. И ты тоже знаешь: не больно…
Мне захотелось царапнуть каким-нибудь острым предметом его зеркальную маску. Так, чтобы с визгом: металл по стеклу. И чтобы кровь из разреза.
Он поднялся на ноги и отошел на пару шагов, словно бы угадал мои мысли.
Он прожужжал:
— Я бы хотел услышать вопросы по существу. По существу разговора.
Мне вдруг стало скучно.
— Нет вопросов. Я понял.
— И что же ты понял?
— Меня считают преступником.
— Нет. Отнюдь нет! — Судя по жестикуляции, он говорил с большим воодушевлением, жужжание, впрочем, оставалось таким же сонным. — Деструктивно-криминальный вектор в инкоде — не преступление. Носители ДКВИ — не преступники. Это важно. Как важно и то, что некоторые из носителей ДКВИ — большинство — непременно бы стали преступниками, если бы Живущий о себе не заботился. Именно благодаря этой неустанной заботе тебя направляют в исправительный Дом для лиц с ДКВИ.
В желудке стало щекотно, как будто кто-то погладил меня изнутри холодной маленькой лапкой.
— Это навсегда, — спросил я, но прозвучало скорее как утверждение.
Лапка снова задергалась.
— …Меня приговорили к пожизненному заключению?
— Сразу три ошибки в таком коротком вопросе. Во-первых, ДКВИ — это не приговор. Скорее, диагноз. Сигнал опасности. С этим можно работать, и это можно исправить. Поэтому Дом и называется исправительным. Там никого не наказывают, там нет заключенных, там есть исправляемые. Они условно невиновны и работают над тем, чтобы остаться таковыми в дальнейшем. Ну и, наконец, пожизненное… Это же просто смешно! Что может быть пожизненным в твоей вечной жизни? Надеюсь, что все уладится после первой же паузы.
Первой же… Мне вдруг захотелось его укусить. Сильно, чтобы услышать хруст раздробленной кости.
— Думаете, я не знаю, что моя первая пауза скорее всего будет последней? Зачем вы врете? Вы разве не знаете, кто я?! — Я почти что кричал. Кажется, я топнул ногой.
— Никто не знает, кто ты, — спокойно прожужжал он. — Я тоже не знаю. Но я знаю другое. Если ты не хочешь, чтобы твоя первая пауза стала последней, если ты хочешь остаться с Живущим, твоя злость неприемлема. Живущий полон любви, и каждая Его частица в равной степени любит другую… У тебя есть пятнадцать минут, чтобы собраться. Тебя отвезут. Я буду посещать тебя еженедельно. Смерти нет.
Безликий
эф: смерти нет
клео: сжеч ты здесь! ты чего не отзывался я волновалась
эф: извини
клео: ок зайдешь?
открыть ячейку клео
эф: зайти в ячейку клео
клео: тебе нравится?
эф: да конечно у тебя хорошо
клео: нет я про собаку
ну помнишь
ты же сам мне ссылку прислал
так что я подключила себе собаку
клео сообщает о своем статусе: собаковод
она уже научилась радоваться гостям
смотри как она довольна что ты пришел
нравится?
эф: не знаю
наверное
ты когда-нибудь видела настоящих собак?
клео: нет
ну понятно тебе не нравится… ну и зря
очень интересная программа
можно дрессировать
собака выучивает двадцать команд
а если ты например даешь кость а потом отбираешь она тебя кусает очень смешно
хочешь дать ей кость?
эф: нет
клео: ладно я сама команда ко мне команда грызть кость расскажи мне
эф: что?
клео: ты знаешь
в социо было сообщение что Зеро перестал жить
ты же был с ним
расскажи
эф: зачем тебе
клео: ну пожалуйста
мне интересно
эф: он сжег себя
клео: но с тобой все ок?
эф: да
немного обжегся но ничего страшного
клео: и что он правда не воспроизвелся?
эф: правда
клео: яппп! и что его дело теперь закроют?
эф: это служебная информация
клео: хорошо ок…
эф: почему ты про это спрашиваешь?
клео: ну просто
эф ты какой-то странный
ты спишь?
эф: да а ты?
клео: я тоже
что тебе снится?
эф: плохой сон
клео: какой?
эф: про зверей
наверное из-за твоей собаки
по ассоциации
клео: и что звери?
эф: рассказать тебе сон?
клео: ну да
эф: мне снится ферма
темно ничего не видно я продвигаюсь на ощупь но я знаю что это ферма
потому что они кричат им страшно я чувствую их страх мне тоже страшно
то чего мы боимся находится здесь на ферме оно живое я должен его найти
я знаю оно прячется в одном из вольеров
я ощупываю руками железные прутья пока не нахожу нужный вольер
я просто знаю оно там за решеткой
оно тихое оно не кричит
у меня в руке ключ
я должен открыть и войти туда
внутрь
я поворачиваю в замке ключ…
клео: нет не входи
эф: я должен
клео: эф это просто сон
тебе не надо туда входить
наверное ты спишь в неудобной позе
шея затекла или что
поэтому тебе снится кошмар
попробуй пошевелиться
или сказать что-нибудь вслух в первом слое
«Лисьи Броды» – новый роман Анны Старобинец, приключенческий мистический триллер про затерянное на русско-маньчжурской границе проклятое место, в котором китайские лисы-оборотни встречаются с советскими офицерами, а беглые зэки – с даосом, владеющим тайной бессмертия. Захватывающее и страшное путешествие в сердце тьмы, где каждый находит то, что он заслужил: кто-то – любовь, иные – смерть, и абсолютно все – свою единственно верную, предначертанную то ли богом, то ли чертом судьбу.
Ожидание ребенка обычно связано с надеждами и радостными хлопотами. Но если у малыша несовместимый с жизнью диагноз, все иначе. Матери предстоит решить, прервать или доносить такую беременность, – и пройти тяжелый путь, какой бы выбор она ни сделала. Как вести себя женщине, чтобы горе не сломило ее? Как быть ее семье? И что могут сделать для них врачи и общество?В своей автобиографической книге Анна Старобинец с поразительным мужеством рассказывает собственную историю. “Посмотри на него” – это не только честный и открытый разговор на невероятно сложную тему.
Анну Старобинец называли «русским Стивеном Кингом», «русским Нилом Гейманом» и «русским Оруэллом». Но это писатель попросту особенный. С лучшей, возможно, фантазией во всей нынешней русской беллетристике. С уникальным чутьем на фобии, мании, болевые точки. И с почти экстрасенсорным умением находить в обыденном мире бреши, из которых тянет сквознячком страшноватого чуда. «Икарова железа» – это семь захватывающих историй про меняющуюся реальность. В этой реальности можно, сделав простенькую операцию, стать примерным семьянином, но ненароком потерять душу.
«Убежище 3/9» – остросюжетный метафизический триллер, многоуровневая фантасмагория, в которой герои из будничной жизни внезапно попадают в жутковатый сказочный мир. Любое действие, произведенное в каждом из этих миров, зловещим эхом отзывается в другом – в подобных обстоятельствах конец света становится по-настоящему реален и страшен.Жанровый эксперимент, на который пошла Анна Старобинец, не имеет аналогов в русской литературе.
В повестях и рассказах Анны Старобинец обыкновенная жизнь совершенно обыкновенных людей неожиданно поворачивается к читателю своей мистической пугающей изнанкой. Параллельные миры, страшные тайны, домовые – все переплетено и оставляет ощущение какой-то недосказанности. Анну Старобинец смело можно назвать отечественным Стивеном Кингом.
Семнадцатилетняя Ника точно знает, что нашумевший фильм-аниме о войне и пионерах-героях «Первый отряд» является зашифрованным посланием. Удастся ли ей разгадать тайны оккультных отделов нацистских и советских спецслужб? В ходе головокружительного расследования Ника вынуждена взять на себя опасную миссию: спасти Землю от Третьей мировой войны и предотвратить катастрофу в Мире Мертвых. События фильма и манги «Первый отряд» обретают страшные и тонкие смыслы…