Живу как хочу - [11]
Есть старая немецкая поговорка: «Лизавший кровь от добычи не откажется». Это про нашу животную, несоциализированную сущность. Она живет. Ревет. Скулит. Воет. И требует. Идет на свой звериный зов.
Идите пугать и побеждать собственный страх!
Беги на рёв!
Лев рычит — беги на его рёв и рычи еще сильнее.
Иди в сторону своего страха и испугай свой страх.
Иди на страх и застань его врасплох.
Наступай.
Бесстрашно.
Бескомпромиссно.
Безапелляционно.
Категорично.
Решительно.
Без шансов для противника.
На полных скоростях.
Напором.
Наступай.
Нападай.
Иди в атаку.
Бери штурмом.
Натиском.
Бурей.
Ураганом.
Штормом.
И никогда не сдавайся.
Никогда.
Сопротивление в терапии имеет разные лица и маски. Иногда мы уходим в агрессию, иногда, наоборот, становимся безропотными и тихими.
Я очень люблю описывать то, что происходит между психотерапевтом и пациентом не только в виде состоявшихся диалогов, но и метафорами, образами и историями. Вот, например, одна из них.
Крепость. И мне не подступиться. Там со всех сторон овраг. Вода. Из окон пушки. Стрелы.
Слышу голос:
— Не подходи!
Я стою на расстоянии выстрела. Без оружия.
Поднимаю медленно обе руки, демонстрирую, что в них ничего нет. Так же медленно разворачиваюсь. И повторяю лишь одно, как мантру: «Ты можешь защищаться и нападать. Но я без оружия. Я тебе не угроза».
Выстрел в ответ. Целят всегда в сердце, чтобы наповал. Чтобы навсегда. И второй. Сразу. Контрольным.
Я стою. Не уворачиваюсь. Не наклоняюсь. Не боюсь.
Я смотрю в глаза. В прицел.
Пациент всегда смотрит в прицел и, хоть и целит мне в сердце, смотрит в глаза. Он не попадает. Промахивается. Снова целится. Выстрел. Снова осечка. Злится. Бунтует. Орет. Топает. Меняет оружие.
Тяжелая артиллерия. В меня кидают упреками. По мне бьют претензиями. Ставят под вопрос мою этичность:
— Ведь ты тут только потому, что я тебе плачу.
— Я не отрицаю. Да, все так и есть. Это работа. У нас договор. И расторгать его в одностороннем порядке я не собираюсь.
— Ты тут за деньги!
— Да. Так и есть. Я тут за деньги. Позволь мне их отработать.
Снова удар. Рядом разрываются снаряды. Пациент смотрит в прицел. Дым вокруг снижает видимость. Туман не расходится, земля еще не осела.
— Я попал? Ты мертва?
— Нет. Я тут. Все еще стою без оружия.
— Уходи.
— Нет.
— Почему?
— Потому что через меня ты учишься обходиться с собой. Не оставлять себя стоять одного под дождем в холод на улице.
— Уходи. Я тебе не верю.
— Мне не нужна твоя вера. Я верю в то, что не уйду. Этого достаточно.
— Ты бесишь меня.
— В это тоже верю. Тебя бесит, что я с тобой иначе, чем ты сам с собой.
— Я буду стрелять!
— Я знаю. Я не боюсь. Стреляй. У тебя сбиты прицелы.
— Откуда ты знаешь?
— Ты стреляешь мне в сердце, а попадаешь в свое. Позволь мне зайти в крепость.
— Я перекинул мост. Заходи.
— Нет. Ты обложил мост минами. Мы взорвемся оба.
— Я не хочу подыхать тут с тобой. Только не с тобой.
— Да, стремно сдохнуть и быть похороненным с врагом в одной могиле.
— Зачем ты тут?
— Я просто делаю свою работу.
— То есть это все только ради денег?
— Да. Исключительно. Ты платишь. Я делаю свое дело. И ухожу. Никто никому ничего не должен. И никто никогда не узнает, что ты впустил меня в крепость через черный ход.
— Ты обещаешь уйти?
— Я обязуюсь уйти. У меня своя жизнь.
— Но мне будет больно.
— Если ты не впустишь меня, да, будет больно, что упустил свой единственный шанс.
— А он единственный?
— Если тут я, то он последний.
— И что потом?
— Ты заманишь меня в свое зазеркалье. Я зайду. Ты будешь водить меня по лабиринтам, где нет уже ни входа, ни выхода.
— И всё?
— Да.
— Зачем тогда мне ты?
— Я приглашу тебя на стены этого зазеркалья, как на стены лабиринта. И мы вместе посмотрим, как ты его построил, от кого получил традицию строить именно так, почему везде кривые зеркала и зачем тебе быть там.
— Я не хочу это видеть.
— Я знаю. Но у тебя нет выбора. Ты не видишь себя. И к себе никого не приглашаешь. Ты заманиваешь, человек доверяет, ты его обманываешь. Он разочаровывается и пропадает в тебе. Теряет себя. А ты теряешь интерес.
— Я ненавижу тебя.
— …пропадает в твоем лабиринте. И ты снова и снова чувствуешь предательство. Тебя опять кинули.
— Предали.
— Да. Просто ты не впустил. Ты показал витрину мясной лавки. А это комната пыток.
— Почему они все уходят?
— Потому что ты боишься быть увиденным сзади. Сверху. В объеме. В 3D. Ты сам плоский, как мишень. С чем им взаимодействовать? С кем им строить отношения?
— Поэтому я защищаюсь?
— Поэтому ты нападаешь.
— Почему ты не уходишь?
— Я уже вижу тебя здоровым. Цельным. Глубоким. Объемным. И у меня есть шанс. И даже если он один — я его использую. Иногда достаточно одного шанса.
Как часто мы задаемся вопросом, что или кто удерживает нас от того, чего мы действительно хотим? Кто мешает нам преследовать свои цели и достигать их? Кто в ответе за сопротивление изменениям внутри нас?
У каждого из нас есть внутренний Телохранитель (Саботажник), который отвечает не за приключения, радость и счастье, а за безопасность и выживание. Это его основная функция. Телохранитель выступает против всего нового и неизвестного. Как только у нас возникает желание или мечта, телохранитель посылает нам вопросы.
