Живой товар: Москва — Лос-Анжелес - [16]

Растопчина разбудил магнитофон. Самба, отметил Растопчин. Карнавал. Фиеста. Где же гарцующие лошадки, платформы с горами цветов, шеренги улыбчивых девушек? Андрей любил просыпаться под музыку, как бы приглашающую немедленно продолжить праздник. Прекрасен мгновенный переход от мертвого сна к вчерашнему празднику, к податливому телу женщины, к вину, к сигарете в постели, к легкому завтраку, наскоро собранному из роскошных остатков позднего ужина… Растопчин открыл глаза. В номере горел свет. За окном синела зимняя тьма. Температура воздуха в комнате упала так низко, что казалось — вот-вот с губ сорвется пар. Одетая в серый костюм, накрашенная, готовая к отъезду Лейла вынимала из шкафа пальто. Андрей кинул взгляд на застегнутую наглухо дорожную сумку Лейлы и завыл от досады. Он понял, этим утром Лейлу в постель уже не вернуть. Лейла поторапливала Андрея — у себя в номере доспишь, времени в обрез, а еще надо поймать машину до аэропорта «Симферополь», а на дорогах наверняка лед и, может быть, заносы — машины, конечно же, еле ползают. И — нет, никаких отсрочек. Лейла ничего не станет откладывать на завтра. Уже настроилась, уже одета. Ах, это… На днях Андрей прикатит в Москву, и там они все наверстают, нет проблем, если Лейла к тому времени еще будет нужна Андрею, что, впрочем, сомнительно. Растопчин пошарил рукой возле кровати — странно, но перед сном у него хватило ума не допить шампанское, позаботиться о себе похмельном. Лейла не согласится выпить на посошок? Присесть перед дорожкой? Ладно. А дослушать мелодию? Ради бога, она слышала ее сто раз, пусть Растопчин наслаждается музыкой сколько пожелает, но только у себя в номере. И не забудет в гостинице магнитофончик. А в Москве не забудет вернуть его и кассету Лейле. Растопчин вышел из номера Лейлы злой, растрепанный, заспанный, с играющим магнитофоном в кармане пиджака и початой бутылкой шампанского в руке.

— Отчего ты меня не разбудила, когда встала? — ворчал он. — Я бы тоже двинул в. Москву. С тобой.

— Ты до номера своего доберись. Надрался вчера, как…

— Как мексиканец, — подсказал Растопчин, вызывая лифт.

— Россия и Мексика — близнецы-сестры. Кто более дядюшке Сэму ценен? — спросила Лейла и шагнула в кабину, навстречу своему отражению в пыльном зеркале.

— До встречи в Москве!

Андрею удалось привести себя в норму лишь к полудню. Вздремнув, он принял душ, побрился, допил шампанское и спустился в ресторан, где поковырял вилкой бифштекс и жареный картофель. Сто граммов водки довершили дело. Он., вернулся к себе в номер в весьма бодром настроении и тотчас засел за тезисы к одной из тех лекций, что намеривался читать в ЮСИЭСБИ. Работа спорилась. Он писал и смотрел на заснеженный массандровский парк, на холмы, вздымающиеся над трассой, на горный лес, ледяные скалы и посветлевшее небо — в пору было благодарить это небо за то, что день складывался так удачно. Около половины пятого в номере раздался междугородный звонок.

— Лейла! Солнышко мое, — обрадовался Растопчин.

— Ты, похоже, приносишь мне удачу.

— Меня ограбили, — сказала Лейла. — Десять тысяч долларов, — добавила она по-английски.

Андрей швырнул шариковую ручку на стол, она ударилась о стену и откатилась к пепельнице. Андрей с тоской поглядел в угол, на бутылку из-под шампанского.

— Что ты говоришь? — спросил он. — Кого ограбили? Где?

— Представляешь, — нервно засмеялась Лейла, — час назад приезжаю из Внуково домой — дверь как дверь, заперта на ключ… Открываю — мать сидит с кляпом во рту, привязана к стулу, а у меня в комнате жуткий бедлам, все перерыто и денег нет. Десять тысяч долларов, — повторила она на английском сленге. — Честно говоря, даже больше.

— Кто? — спросил Андрей.

— Откуда мне знать? Двое мужиков. Мать не успела рассмотреть. Ей сразу тряпку на голову, удавку на горло. Потом кляп в рот. Нос, однако, прочистили. Представляешь кино? Чтоб не задохнулась. Жива-здорова. Ее и не били.

— Им мать открыла?

— Приоткрыла, они перекусили цепочку кусачками. Где, говорят, комната Лейлы? И все.

— Когда это случилось?

— За час, а, может, минут за сорок до моего возвращения. Сюрприз «Здравствуй, Лейла!» Спасибо, конечно, что мать не убили. Но я, должно быть, повешусь.

— Погоди, успеешь, — вздохнул Растопчин. — Кто знал, что ты привезла с собой доллары?

— Ты.

— Понятно. Но кто еще?

— Никто. И мать не знала.

— А сучки, которых ты набирала для «Эль Ролло»?

— Ничего они не знали. Я объяснила им — готовьтесь, прилетит человек с деньгами и билетами, отвезет вас в Лос-Анжелес. Знал о деньгах только ты.

— Сто процентов?

— Пусть я сдохну завтра, — взвилась Лейла, — по эту сторону Атлантики о деньгах знал один ты.

— Назови точную сумму, — потребовал Растопчин.

— Тринадцать, — вздохнула Лейла. — Девять на девок, две Рудольф дал мне рассчитывал, что девок сопровождать буду я. А я хотела на тебе заработать. Ты-то сопроводил бы их к Рудольфу бесплатно. Обманула тебя, прости мерзавку. Так вот девять, две да две штуки мои кровные. То, что удалось там скопить. Мелочь я брала в Ялту с собой. Слушай! — взмолилась Лейла. — Если ты хоть как-то причастен к этому грабежу, верни доллары, или помоги вернуть! Две тысячи — твои, законно твои. Те, что Рудольф отмерил на сопровождение.