Живой товар - [3]

К превеликому удовольствию Аллы, Алексей задержался на работе еще больше, чем она сама. Бегло поболтав с дочерью, она заперлась в ванной и успела смыть с себя следы грешной страсти до того, как домой явился Алексей. Он был не в духе, посмотрел из-под насупленных бровей и спросил, будут ли они ужинать.

— Я разогрею! — вызвалась Лора.

Она почувствовала напряженность атмосферы и попыталась ее разрядить. Не потому что была такой уж верной союзницей матери, чтобы выгораживать ее. И не потому что была папиной дочкой, которой хотелось поскорее накормить голодного и усталого папочку. Просто ей не нравилось, когда в отношениях родителей что-то не ладилось, и она старалась примирить их, пока дело не зашло слишком далеко.

— Ты отдыхай, Лора, — сказал Никонов дочери и добавил: — Если уроки сделала. Сделала уроки?

— Мы уже два дня не учимся, — объявила дочь с обиженной миной на лице. — Выпускные экзамены скоро. Готовлюсь.

— Вот и готовься. Ужином меня мама накормит. Или у нас в доме что-то изменилось?

«Да», — подумала Алла, но вслух сказала:

— Конечно накормлю. Я и сама проголодалась, как зверь.

— Опять поздно пришла? — спросил Алексей, устраиваясь за столом.

— Товар на комиссию принимала, — пояснила она, ставя кастрюли на плиту.

— И вчера тоже принимала…

— И вчера принимала, — произнесла Алла с вызовом. — А что?

— И тоже раздраженная была, — продолжал Алексей монотонно.

— Устаю я! Ясно? Работы много.

— Поэтому на мне срываешься?

— Никто не срывается…

Алла выставила на стол разогретый ужин и села сама. Есть не хотелось. Мешало присутствие мужа. Слишком близко он сидел. Она слышала, как он жует и глотает. Ей это было неприятно, хотя не так давно, когда она с Эролом перекусывала в гостиничном номере, ее совершенно не раздражало то, как тот чавкает.

Не донеся вилку до рта, Алла посмотрела на Алексея. Он тоже поднял на нее взгляд. Его челюсти мерно двигались. Неожиданно ей захотелось ударить его. Может быть, даже зубцами вилки. Это он был во всем виноват! Если бы не его черствость и вечная занятость, ей не пришлось бы искать любви на стороне и она не чувствовала бы себя последней блядью.

— Что смотришь? — спросила она.

Не ответив, муж вышел из кухни, вернулся на место и сказал:

— В наушниках сидит. Можно разговаривать спокойно.

— О чем разговаривать? — Алла резко отодвинула тарелку.

— Разве не о чем? — спросил Алексей.

Его лицо ничего не выражало. Оно было как каменное. И снова ей захотелось ударить его. Но одновременно с этим ей захотелось разрыдаться у него на плече. Так больше не могло продолжаться. Алла понимала это. Она знала, что долго не выдержит.

Она встала и занялась посудой, не дожидаясь, пока муж закончит ужинать. Он стал рядом и тихо спросил:

— Что с тобой, Алла?

— Ничего, — раздраженно ответила она и добавила: — Надоело все.

— Что именно? — допытывался он.

— Все, — отрезала она.

— Я? Дочка? Жизнь? Неужели все?

— Отстань, — попросила она. — Не обращай внимания. Устала я. Пройдет.

— Хочешь, съездим куда-нибудь? — предложил Алексей.

— Куда? — пожелала уточнить Алла.

— Не знаю.

— Не знаешь… Как всегда.

Она швырнула тарелку в раковину и вышла из кухни.

— Какая муха тебя укусила? — спросил Алексей час спустя, когда они выключили свет и улеглись.

— Проехали, — сказала Алла, — спи.

Он помедлил и положил руку ей на грудь. Соску было больно.

— Не надо, — попросила она. — Я не в настроении.

— Ты в последнее время всегда не в настроении.

— Значит, так и есть.

Алексей взялся за другую грудь. Она отбросила его руку. Ей была невыносима мысль о том, что другой мужчина будет трогать ее там, где трогал Эрол. Это было неправильно, это было стыдно. Все было неправильно и стыдно.

— Я сплю, — объявила Алла и отвернулась.

Он оставил ее в покое, но она слышала, чувствовала, муж не спит и смотрит ей в спину. Она в очередной раз сказала себе, что так больше продолжаться не может. У других женщин получалось, а у нее — нет. Алла не могла делить себя между двумя мужчинами. Тем более между любимым и опостылевшим, надоевшим хуже горькой редьки мужем. Она поняла, что уедет, хотя мысленно допускала иной вариант. Прежняя жизнь кончилась. Алла вышла из нее и не сумела вернуться обратно, как не способна змея забраться в сброшенную кожу.

Глава третья

Завтракали Никоновы, как обычно, порознь. У каждого был свой график. Лора, которой больше не нужно было посещать школу, вообще спала допоздна, чтобы встать после ухода родителей и ощутить себя свободной. Рабочий день Аллы начинался на час позже, чем у мужа, да и вообще она могла не спешить в магазин, поскольку там имелся продавец. Поэтому первым сел за стол Никонов, насыпал в тарелку хлопьев, залил молоком, добавил изюма с орешками и принялся мешать ложкой.

Настроение было никудышное. Никонов чувствовал, что их брак дал трещину, которая расширяется и углубляется с каждым днем. Он не знал, как справиться с этой напастью. Алла становилась неуправляемой, непредсказуемой и невыносимой. Ладить с ней не получалось. Она как будто нарочно ломала все, что составляло основу их союза. Никонов не понимал причины. Может быть, у нее появился другой?

Предположение окончательно отравило не только настроение, но и пищу. От мысли об изменах жены молоко показалось прокисшим. Никонов отправил содержимое тарелки в унитаз и принялся расхаживать по квартире, делая вид, будто собирается, а на самом деле ища повод серьезно поговорить с женой. Она не обращала на него внимания, неспешно и тщательно красилась перед зеркалом в спальне.