Живой мост - [49]
— Э, какая разница, лишь бы в фильме были использованы подлинные кадры, — вставляет рассудительный Ахмед. — Взрыв, где бы он ни был, есть взрыв.
— Пожалуй, ты прав… — соглашается с ним Хусейн. — Ну хватит, пошли! Мы и так потеряли много времени.
Поначалу они двигаются спокойно. Всплески пламени позади постепенно затухают и скрываются за холмами.
Вдруг совсем рядом автоматные очереди.
— Ложись!
«Засада! Напоролись! Все-таки напоролись, — с досадой думает Хусейн. Но тут же ход его мыслей меняется. — Вступать в бой или нет? Судя по нарастающей плотности огня, силы неравны».
Он принимает решение:
— Назад и налево! Я буду прикрывать.
Строчит пулемет. Бешено заливаются автоматы. Пули свистят над самой головой.
Хусейн нажимает курок, приподнимается и отскакивает назад, торопясь спрятаться за камень. И вдруг хватается за грудь. Ноги тяжелеют, перестают слушаться…
Очнувшись, он видит возле себя Ахмеда и Абд ар‑Рууфа. Первая мысль, которая приходит в голову: «Где же Касем? Неужели убит? Или прикрывает отход?..»
— Ребята, оставьте меня здесь, уходите! Грудь… Передайте отцу… Поцелуйте руки матери… Я умираю!.. Да здравствует Палестина!
Над родительским ложем разбит священный шатер, шатер безмолвия. Вдруг тишина нарушена.
— О — о-о!
— Что случилось, дорогая? Почему ты кричишь?
— Мальчик!.. Мой мальчик!
— Что с тобой? Успокойся! Тебе плохо? — Абу Хусейн[20] наливает в стакан воды, протягивает его женё. — На, выпей!
— Мой мальчик! — причитает Умм Хусейн. — Мой бедный мальчик. Я только что видела его во сне. Он умер! Умер!
Наступило утро, Абу Хусейн стоял у прилавка. В чайную вошли трое федаинов, уселись за столик. Он сразу их узнал по сетчатой накидке под укалем, и сердце его сжалось в тяжелом предчувствии. Это были Касем, Абд ар‑Рууф и Ахмед. Он подошел к столику.
— Что прикажете?
— Мы бы выпили, отец, по чашечке кофе.
— Сию минуту! — Абу Хусейн обернулся в сторону кухни. — Жена, приготовь три порции кофе! Да побыстрее!
Касем вынул из кармана исписанные листы бумаги:
— Собственно, мы пришли не за этим… Мы должны сообщить… Ваш сын пал вчера смертью храбрых. Вот его неотправленное письмо и удостоверение.
У Абу Хусейна было такое чувство, будто внутри что-то оборвалось. Невероятным усилием воли он превозмог себя и сказал — голос не дрогнул, глаза были сухие и строгие:
— Да заменит его новый герой! Горжусь вами, вы посвятили себя великому, благородному делу. Родине нужны настоящие мужчины. Такие, как вы. Я отдал Палестине единственного сына, и он погиб, защищая ее. Что поделаешь! Видно, судьба… Сколько раз я упрекал себя за то, что не пошел вместе с сыном. Эх, будь я помоложе! Лучше бы мне погибнуть…
Осторожно неся поднос с чашками, Умм Хусейн подошла к столику и, увидев федаинов, тяжело вздохнула:
— О аллах, где-то мой мальчик!
— Ты была права! — отозвался Абу Хусейн, принимая у жены поднос. — Наш сын был федаином в полном смысле этого слова[21]. Издай захраде[22], женщина!
Слезы хлынули из глаз Умм Хусейн. Она горестно запричитала, вздымая руки к небу:
— О горе мое горькое! Муж мой, чего ты от меня требуешь? Мы дожили до седых волос. Какой радости теперь ждать нам? Скажи мне, какой? О горе мне! Горе!
— Перестань хныкать! — прикрикнул на жену Абу Хусейн. — Наш сын — герой! Немедля издай захраде! Иначе я развожусь с тобой! Говорю при свидетелях[23]. Я развожусь с тобой.
— О аллах! Одумайся! Если ты требуешь, я издам захраде! — испуганно воскликнула Умм Хусейн. — Сейчас, только соберусь с силами.
Она сделала глубокий вдох и закричала высоким голосом. А слезы по-прежнему текли по ее лицу.
Федаины вместе с Абу Хусейном вышли из чайной и рассказали ему о ночной операции. Пронзительный торжествующий крик женщины, переливаясь, звенел на пустынной улице. И такая сила была в этом крике, что казалось, будто его издает не один человек, а все жители квартала, молодые и старые. То был захраде неизбежной победы над врагом, захраде всеобщего ликования.
ХАКИМ БЕЛАДИ
(Иордания)
ТРИ ОЗЕРА И ПОЕЗД
Перевод И. Лебединского
Она была чуткой, заботливой женой. Все делала ради спокойствия и здоровья мужа. Была дружна с его родителями. Став матерью, поняла, как долго придется ждать, пока наконец вырастет единственный сын, женится, обзаведется семьей. Уговаривала мужа почаще наведываться к старикам, погостить у них подольше. У нее все будет как надо, пусть он не беспокоится. А как рады будут они с сыном, когда он вернется!
В жизни будних дней куда больше, чем праздников. Когда муж приходил с работы, она старалась быть внимательной, ухаживала за ним, ведь он устал — работы, как всегда, было слишком много. Пусть отдохнет, наберется сил — они так нужны ему, — побольше поест, поспит подольше…
Последнее время его просто не узнать, курит одну сигарету за другой, часто просит, чтобы она приготовила ему кофе, да покрепче!
После того как он выпивал чашечку, раздражение, которое не покидало его во время нудной, однообразной работы, будто рукой снимало. Вместо него наплывала тихая грусть, появлялась надежда на что-то лучшее.
И все-таки он не был спокоен. Суть новой жизни, которую собирался начать, была не в семье. Жена у него — настоящий клад. Но только ли в этом счастье?
Рассказ из сборника «Русские женщины: 47 рассказов о женщинах» / сост. П. Крусанов, А. Етоев (2014)
Им по шестнадцать, жизнь их не балует, будущее туманно, и, кажется, весь мир против них. Они аутсайдеры, но их связывает дружба. И, конечно же, музыка. Ред, Лео, Роуз и Наоми играют в школьной рок-группе: увлеченно репетируют, выступают на сцене, мечтают о славе… Но когда Наоми находят в водах Темзы без сознания, мир переворачивается. Никто не знает, что произошло с ней. Никто не знает, что произойдет с ними.
Роман молодого чехословацкого писателя И. Швейды (род. в 1949 г.) — его первое крупное произведение. Место действия — химическое предприятие в Северной Чехии. Молодой инженер Камил Цоуфал — человек способный, образованный, но самоуверенный, равнодушный и эгоистичный, поражен болезненной тягой к «красивой жизни» и ради этого идет на все. Первой жертвой становится его семья. А на заводе по вине Цоуфала происходит серьезная авария, едва не стоившая человеческих жизней. Роман отличает четкая социально-этическая позиция автора, развенчивающего один из самых опасных пороков — погоню за мещанским благополучием.
Триптих знаменитого сербского писателя Милорада Павича (1929–2009) – это перекрестки встреч Мужчины и Женщины, научившихся за века сочинять престранные любовные послания. Их они умеют передавать разными способами, так что порой циркуль скажет больше, чем текст признания. Ведь как бы ни искривлялось Время и как бы ни сопротивлялось Пространство, Любовь умеет их одолевать.
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.