Живой - [9]

До дачного поселка было километра два. Чем ближе подъезжали, тем труднее Андрею дышалось и тем непослушнее становилось тело. Украдкой он поглядывал на Таню, она смотрела в никуда и продолжала шевелить губами.

Через полчаса выехали на более-менее приличную грунтовку. Андрей следил за дорогой и не замечал деталей, а зря.

– Смотри! – воскликнула Таня.

Андрей резко затормозил, повернул голову и увидел «жигули» с прицепом, где были аккуратно сложены сосновые поленья. В траве возле машины валялась бензопила, виднелись ноги в кирзовых сапогах.

– Мамочки, – шепнула Таня.

Глупенькая, она надеялась, что в большом мире все по-прежнему, кошмар остался в берлоге Сталкера, а не тут-то было. «Тойота» поехала дальше. Оглянувшись на «жигуль», Андрей понял, что машина закрывала самое страшное. Над трупом в кирзовых сапогах сидел человек и будто делал покойнику искусственное дыхание. Выживший вскинул голову, и Андрей выжал газ – «тойота» рванула с места.

Как он ни старался забыть, перед глазами стояла окровавленная морда этого второго. Он не пытался помочь умирающему, он жрал его и уже обглодал щеки, выел нос… Хорошо, что Таня не видела.

Отъехав от «жигуля», Андрей остановил машину, чтобы перевести дыхание.

– Ты уверена, что нам нужно в Москву? Тебе не понравится то, что ты увидишь, а матери с братом все равно не поможешь, как я не помогу своей. У меня всего семьдесят патронов, нас сожрут! Там ад.

– Я не прощу себе, если хотя бы не попытаюсь.

Андрей поймал себя на мысли, что и он не простит, он обязан сделать хоть что-то, чтоб успокоить совесть. Таня смотрела вперед, а вот Андрей поглядывал в боковые зеркала и заметил шатающуюся фигуру позади, которая медленно двигалась к машине. Наверное, это тот самый людоед, который был возле прицепа. Ничего не говоря, он поехал дальше. Силуэт еще пару минут был виден, а потом исчез из поля зрения.

Когда перебрались через небольшой ручей, Андрей вспомнил, что скоро будут дачи, а значит, люди и эти, переродившиеся. Хорошо, что Таня ошиблась и укус зараженного не превращает человека в зомби, иначе она уже потеряла бы человеческий облик. Андрей скорее сам умер бы, чем убил бы ее.

Вот и первый сруб, окруженный высокой, в человеческий рост, крапивой. Эту дачу давно забросили, забор почернел и свалился в заросший огород. Возле второго, современного, дома стоял «мерседес». Калитка была закрытой, и что творится во дворе, Андрей знать не хотел.

За этими домами, стоящими особняком, начиналась территория дачного кооператива, огороженная бетонным забором. Местная ребятня раскрасила бетон во все цвета радуги, а кто-то осквернил художество черной надписью: «Юлька – уротка козлоногая». Вокруг ограды росла вездесущая малина, возле которой… Андрей отвернулся, увидев окровавленный трупик ребенка. Таня вскрикнула, закрыла лицо руками.

Убийца обнаружилась немного дальше. Посреди дороги стояла девочка-подросток с красной челкой, в гетрах, белом топе, заляпанном кровью, и разодранной клетчатой юбке. Лицо у нее тоже было все в крови. Андрей посигналил, но инстинкт самосохранения у зомби отсутствовал. Девчонка оскалилась и кинулась на машину.

Андрей просто не успел вырулить и зацепил ее бампером, но девчонка не отлетела в сторону, а принялась карабкаться на капот. Так… Выжать газ. Теперь – по тормозам. Зомби впечаталась мордой в лобовое стекло, перекатилась через крышу, глухо шлепнулась позади, приглушенно вскрикнув. Осталась кровавая полоса на лобовом.

Таня по-прежнему закрывала лицо руками и не видела нападения.

– Уже все, – проговорил Андрей чужим голосом и прибавил скорость, чтобы быстрей миновать дачи, где полно народу.

Белая как мел Таня снова вцепилась в подлокотники. Наконец грунтовка слилась с асфальтовой дорогой. Повернув, Андрей глянул в боковое зеркало: возле распахнутых ворот в кооператив начали собираться зомби. Наверное, выползли на шум мотора. Таня открыла окно, выглянула:

– Их много. Господи, и дети… Они убивают выживших и жрут.

– Да. И умерших от судорог тоже жрут. Представляешь, что сейчас в Москве? Десять миллионов людей, гигантский муравейник. Три миллиона трупов. Три миллиона зомби. Может, больше. И три миллиона таких, как мы, которые пытаются отбиться. Мы никого не найдем, Таня!

Девушка вжалась в спинку кресла, ее бледное лицо застыло, как у фарфоровой куклы, костяшки пальцев, судорожно сжимающих подлокотники, побелели. Она даже не моргала. Только ветер теребил медные пряди, выбившиеся из прически. Андрей ехал вперед по изрытому выбоинами асфальту, сознание цеплялось за осколки привычной реальности. Вопреки голосу разума все еще казалось, что если выбраться в город из гиблого, проклятого места, кошмар закончится.

За небольшим холмом начиналась деревня – домов десять, стоящих вдоль дороги, которая дальше выходила на трассу, мимо нескольких сел убегающую к Наро-Фоминску. Возле домов Андрей увеличил скорость, но все равно ужасов пандемии избежать не удалось: поперек дороги валялся человек. Старуха в разорванных лохмотьях, окровавленная. Платок съехал с головы и закрыл половину лица.

Таня уже не отводила взгляда. Андрей свернул, объехал старуху полем.