Живая защита - [23]
— Дома по-старому, — шмыгнул носом Ванек. Он готовился ко всему: сеструха в отца, на многое способна. — Поговорить с тобой желают.
Гришка, мягко раскачиваясь на ослабших ногах, шагнул к сестре с братом. Оторвали человека от важного дела. Больные все-таки… Недаром целые сутки здесь. В таком положении язык не повернется говорить о пустяках. Надо о серьезном, чтобы поверила. Неспроста же люди в такую рань притопали!
— Ванек, в стороночку, — сказал он.
Ваньку не обидно. Они старше его и мало ли о чем хотят поговорить. Отошел к гардеробной, даже повернулся спиной. Пусть не думают, что подслушивает. А вообще-то о чем же все-таки?
— Ты извини, конечно, что мы так рано пришли, — начал Гришка.
— Пожалуйста, короче. Некогда.
— Что ж, если некогда, мы в другой раз…
— Ну, говори!
— Дело самое что ни есть простое… Не путайся с Барумовым, душевно советую.
— Да ты что-о-о!
— Душевно предлагаю: не пропадешь. Пообещай, что за меня выйдешь. Серьезно обдумал.
— Ты очумел!
— Значит, с инженером задумала? Так бы и сказала. Мы не такие уж глупцы, чтобы нас таскать за нос…
— Делать вам нечего.
И опять — шустрая чечеточка. Выше, выше. Белого халатика не видно, а сверху сыпется и сыпется: цок, цок, цок…
Немного отлегло. Значит, не так глубоки дела с инженером. Как у нее просто получилось: «Делать вам нечего». Это кому же? Гришке с Барумовым? Или одному Гришке? Таким ответом не мудрено замаскировать Барумова и оттолкнуться от вопроса.
Нет, не отлегло. Забрался в вязкую трясину; что ни дальше, то сильнее засасывает…
Ваньку́ показываться дома нельзя. Отец спросит: почему не на работе? И Гришке торчать в общежитии тоже рискованно. Вместе с Ваньком они пошли в столовую. К счастью, ночная смена еще не начала передавать свое хозяйство дневной. Эти передачи как начнутся, так почти на полдня. Каждую щепотку соли взвешивают.
Можно было пошуметь, почему подали холодные котлеты? Почему от стакана чая даже пар не идет? Но зачем шуметь? Ждите, скажут, пока дневная смена станет жарить-парить.
Из столовой — к железнодорожному клубу. Целый час ходили по фойе, глазели на каждую пыльную картиночку, вывешенную для таких, как они. На первом сеансе зрителей не густо, одни ребятишки. Ничего, посмотрели. Вышли и удивились: на улице, оказывается, яркий день. И времени в запасе столько, что до обеда не помешает еще разочек позавтракать. Пошли на вокзал. Поезд будет через два часа. Можно ехать, а можно и погодить. Отвечать перед начальством что за полдня, что за весь день.
…Кроме тракториста и прицепщика пришли все. Барумов с беспокойством смотрел в сторону станции. Может быть, ехали в другом вагоне и сейчас задержались?
От деревянного вокзальчика по узким тропинкам струйками текли пассажиры в разные стороны. Из окрестных сел многие работали в Кузнищах, сейчас возвращались после ночной смены. Ни один человек не направился в сторону лесных посадок.
Не случилось ли чего? Эта мысль показалась правдоподобной и страшной. Гришка не ночевал в общежитии. Сначала думалось — пристроился где-нибудь. Но к поезду он должен успеть! Значит, случилось. А Вендейко небось прослышал от сестры (она же в больнице занимается) и подался к своему наставнику — Матузкову…
Самому поехать в Кузнищи или послать кого-нибудь из рабочих? Что рабочие? Там, возможно, помощь потребуется, он, как начальник участка, организует, провернет…
— Я утром шла к поезду, их видела, — пропищала девчушка, словно удивляясь такому редкому случаю — видеть Гришку с Ваньком. — Бежали с Сигнальной. Даже меня не заметили.
— Нужна ты им, замечать-то. Им надо… — Грубоватая мужикообразная женщина потрясла разведенными руками, показывая неохватное.
Бабы засмеялись. Девчушка покраснела и отвернулась.
Ничего не случилось… Это хорошо. Но Барумова словно обманули. И обидно, и тревожно. Тревога разрасталась, беспокойные мысли теснились в голове. День пропал. Намечал посадку полос закончить. Все расписал, как по нотам. На других перегонах мастера хлопочут, а здешний мастер ушел на пенсию. Другого пока нет. Приходится самому и за начальника участка и за мастера. А теперь — и за тракториста с прицепщиком…
Над землей, разбитые резким ветром, клочковато ползли темно-серые облака. Вот-вот начнет сеять мелкий дождь, и на черноземе много не поработаешь. Выглянуло бы солнце! Тогда на денек-другой продлился бы посадочный сезон. Но продлится ли, когда небо очистится от облаков? По безоблачной погоде жди мороза. Скует землю, ни плугом, ни сошником лесопосадочной машины не возьмешь. Вот тогда уж ничего не сделаешь. Так что неизвестно, какая погода лучше. Надо сейчас дорожить каждой минутой.
Откуда взялось беспокойство? Дело с железнодорожными полосами для Павла новое, коллектив дистанции незнакомый. Никто не подгоняет, и стыдиться некого. Больше того, совсем недавно ему не очень-то хотелось работать на железной дороге. А вот начал сажать полосы, и кажется — важнее дела нет.
На ночь трактор оставляли во дворе у путейского бригадира. Павел завел машину и пригнал на пашню.
— Сажать? — недоуменно посмотрела девчушка на Барумова.
— Нет, в глазки играть, — ответила баба, затягивая на пуговицы толстую телогрейку.
1942 год… Фашистская авиация днем и ночью бомбит крупную железнодорожную станцию Раздельную, важный стратегический узел. За жизнь этой станции и борются герои романа Виктора Попова «Один выстрел во время войны». В тяжелейших условиях восстанавливают они пути, строят мост, чтобы дать возможность нашим воинским эшелонам идти на запад…
"Самое главное – уверенно желать. Только тогда сбывается желаемое. Когда человек перестает чувствовать себя всемогущим хозяином планеты, он делается беспомощным подданным ее. И еще: когда человек делает мужественное и доброе, он всегда должен знать, что все будет так, как он задумал", даже если плата за это – человеческая жизнь.
Михаил Андреевич Лев (род. в 1915 г.) известный советский еврейский прозаик, участник Великой Отечественной войны. Писатель пережил ужасы немецко-фашистского лагеря, воевал в партизанском отряде, был разведчиком, начальником штаба партизанского полка. Отечественная война — основная тема его творчества. В настоящее издание вошли две повести: «Если бы не друзья мои...» (1961) на военную тему и «Юность Жака Альбро» (1965), рассказывающая о судьбе циркового артиста, которого поиски правды и справедливости приводят в революцию.
Автор публикуемых ниже воспоминаний в течение пяти лет (1924—1928) работал в детской колонии имени М. Горького в качестве помощника А. С. Макаренко — сначала по сельскому хозяйству, а затем по всей производственной части. Тесно был связан автор записок с А. С. Макаренко и в последующие годы. В «Педагогической поэме» Н. Э. Фере изображен под именем агронома Эдуарда Николаевича Шере. В своих воспоминаниях автор приводит подлинные фамилии колонистов и работников колонии имени М. Горького, указывая в скобках имена, под которыми они известны читателям «Педагогической поэмы».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Читателю широко известны романы и повести Евгения Пермяка «Сказка о сером волке», «Последние заморозки», «Горбатый медведь», «Царство Тихой Лутони», «Сольвинские мемории», «Яр-город». Действие нового романа Евгения Пермяка происходит в начале нашего века на Урале. Одним из главных героев этого повествования является молодой, предприимчивый фабрикант-миллионер Платон Акинфин. Одержимый идеями умиротворения классовых противоречий, он увлекает за собой сторонников и сподвижников, поверивших в «гармоническое сотрудничество» фабрикантов и рабочих. Предвосхищая своих далеких, вольных или невольных преемников — теоретиков «народного капитализма», так называемых «конвергенций» и других проповедей об идиллическом «единении» труда и капитала, Акинфин создает крупное, акционерное общество, символически названное им: «РАВНОВЕСИЕ». Ослепленный зыбкими удачами, Акинфин верит, что нм найден магический ключ, открывающий врата в безмятежное царство нерушимого содружества «добросердечных» поработителей и «осчастливленных» ими порабощенных… Об этом и повествуется в романе-сказе, романе-притче, аллегорически озаглавленном: «Очарование темноты».
Виктор Макарович Малыгин родился в 1910 году в деревне Выползово, Каргопольского района, Архангельской области, в семье крестьянина. На родине окончил семилетку, а в гор. Ульяновске — заводскую школу ФЗУ и работал слесарем. Здесь же в 1931 году вступил в члены КПСС. В 1931 году коллектив инструментального цеха завода выдвинул В. Малыгина на работу в заводскую многотиражку. В 1935 году В. Малыгин окончил Московский институт журналистики имени «Правды». После института работал в газетах «Советская молодежь» (г. Калинин), «Красное знамя» (г. Владивосток), «Комсомольская правда», «Рабочая Москва». С 1944 года В. Малыгин работает в «Правде» собственным корреспондентом: на Дальнем Востоке, на Кубани, в Венгрии, в Латвии; с 1954 гола — в Оренбургской области.