Живая защита - [17]
— Конечно, добьем! — залихватски выкрикнул Павел и понял: перегнул.
Выходя из буфета, Павел увидел девушку. Что-то знакомое показалось в ее лице. Глаза? Широко расставленные, открытые, внимательные, цвета спелого каштана. Нет, пожалуй, темнее. Потому так кажется, что уж больно внимательные. Спешит на концерт. Обычная штука. В Кузнищах знают, что после собрания будет концерт. Не так уж часто устраивают, чтобы пропустить, вот и спешит.
Поздороваться или нет? С какой стати? Может быть, просто похожая на кого-то из сокурсниц. На кого?
Ха! Так это ж дочь Якова Сергеевича. Могла бы первой поклон отвесить, ничего бы не случилось. Прав Гришка, цену себе знает…
Старательно отмерил несколько шагов, приноровился поближе к перилам. Руки удержат, если ноги подведут. Опираясь на гладкую балюстраду, пошел к ожидавшему внизу Дементьеву.
Глава вторая
С утра пошел дождь. Весной от такого дождя через час не осталось бы следа. Но сейчас чернозем скользкой липучкой обволакивал гусеницы, пластинами набивался между стальными поперечинами. Порою пласты срывались и черными ошметками летели через громоздкий прицеп.
Гришка высовывался из кабины и во все горло кричал:
— Девки! Я вас закидаю… Забегайте на мягкое сиденье, прощаться-целоваться!
За трактором — железный скелет треугольника, за треугольником тащились три лесопосадочные машины. Молодые женщины по две у каждого сошника сидели на пружинистых металлических кругах, будто подвешенные над пашней. Они по очереди наклонялись над сошниками, всовывая в раздвигаемую землю корни малюсеньких деревьев-сеянцев. Одна опустит и выпрямится, тогда наклоняется другая. И так по очереди, без перерыва, пока не кончится гон.
Им не до Гришкиного приглашения. В ушах — нескончаемый шорох раздвигаемой земли, легкое постукивание смазанных колес лесопосадочных машин, глаза только и следят, чтобы не промахнуться с расстоянием, с глубиной заделки сеянцев, чтобы вовремя схватить с верхней полки очередной пучок волосинок-корешков с гибкими стволиками.
Посмотреть со стороны — даже смешно. Шесть неповоротливых человек, укутанных в телогрейки, в толстые платки, в шаровары и кирзовые сапоги, кланяются и кланяются неизвестно кому, да так усердно, словно вымаливают прощение за грехи всего человечества.
Иногда Гришка прибавлял скорость, машины двигались быстрее, наклоняться приходилось чаще. Силы иссякали, спина каменела. Ни согнуться, ни выпрямиться.
— Тише, черномазый! — писклявым голосом кричала полнощекая девка.
— Гы-гы, — удовлетворенно скалился Гришка в ответ. — Кто смелая ко мне? Э-эх, утешу!
— Только подойди, утешим! Корешки спиной не щупал? А то попробуешь. Они как цыганские кнуты…
— Гы-гы… На какую нацелиться…
Завывал мотор, лязгали гусеницы, нескончаемой морской волной, не дошедшей до берега, шумела земля. Колеса постукивали мягко, маслянисто.
За лесопосадочными машинами, как торопливый грач, неотступно вышагивал Барумов. Между рядами редкого гребешка из только что высаженных сеянцев он успевал заметить не прикрытую землей корневую шейку, пригнутый вплотную к земле стволик. Догонял сеяльщиц и кричал:
— Глубже! Глубже! Земля осядет, как раз будет! Не спешите! Пусть землей стиснет, а то пригибает…
Хорошо, что работа живая. Можно было проверять не каждый ряд. Но стоило остановиться, как голову распирала боль, хотелось закрыть глаза и бежать, куда угодно, лишь бы вдохнуть целебный воздух. «Надо же было так нахлебаться…» — думал Павел.
Две девчушки вслед за Барумовым торопливо поправляли сеянцы. Земли подсыпят, стволик подымут, здоровенный ком оттолкнут, чтобы не давил на стебелек. И бегом за начальником, пока не заметил, что отстали. Не важно, что молодой, а видно, строгий. Ни одного плохо заделанного сеянца не пропустит. Не хотелось бы от него получать нагоняй…
А голова болит, будто изнутри ее разламывают. Ну и хорош был вчера… Даже не сообразил поздороваться с дочерью Якова Сергеевича. Вот, скажет, вроде бы культурный человек, а ведет себя… Кузнищи такой поселок, что где-нибудь обязательно встретятся. Будет неудобно.
— Бегом! Бегом! — кричал из кабины Ванек Вендейко отставшим девчушкам.
Голосок юный, надломленный, как у подрастающего петушка. Засмеялись на лесопосадочных машинах, покраснел парнишка, а сдаваться не хотел.
— Раскудахтались! Кто первая в кабину?
Гришка покровительственно положил руку на его плечо. Не выставлять же преданного помощника на посмешище.
— Ну, мы ждем! Кто смелая?
— Гришка, храбрец! Попадись вечером, не так запоешь! В Кузнищи не езди, а к нам, в путейскую казарму. Посмотрим, чем богатый! — смеялась толстая баба на средней машине…
Ванек на ходу спрыгнул с трактора, схватил ведро воды. В конце гона ему надо открыть прикопанные сеянцы, смочить корни. Как только трактор дотащит машины, Ванек загрузит их новым материалом, поможет Гришке развернуться с громоздким прицепом.
Вечером возвращались в Кузнищи пригородным поездом. Павел сидел один, прислонившись плечом к стене. В сумерках темными всполохами проскакивали мимо окна дикие яблони. Лицо пылало как обожженное ночным костром. Сквозь дрему слышал болтовню Гришки, писк девок, стиснутых парнями.
1942 год… Фашистская авиация днем и ночью бомбит крупную железнодорожную станцию Раздельную, важный стратегический узел. За жизнь этой станции и борются герои романа Виктора Попова «Один выстрел во время войны». В тяжелейших условиях восстанавливают они пути, строят мост, чтобы дать возможность нашим воинским эшелонам идти на запад…
"Самое главное – уверенно желать. Только тогда сбывается желаемое. Когда человек перестает чувствовать себя всемогущим хозяином планеты, он делается беспомощным подданным ее. И еще: когда человек делает мужественное и доброе, он всегда должен знать, что все будет так, как он задумал", даже если плата за это – человеческая жизнь.
Михаил Андреевич Лев (род. в 1915 г.) известный советский еврейский прозаик, участник Великой Отечественной войны. Писатель пережил ужасы немецко-фашистского лагеря, воевал в партизанском отряде, был разведчиком, начальником штаба партизанского полка. Отечественная война — основная тема его творчества. В настоящее издание вошли две повести: «Если бы не друзья мои...» (1961) на военную тему и «Юность Жака Альбро» (1965), рассказывающая о судьбе циркового артиста, которого поиски правды и справедливости приводят в революцию.
Автор публикуемых ниже воспоминаний в течение пяти лет (1924—1928) работал в детской колонии имени М. Горького в качестве помощника А. С. Макаренко — сначала по сельскому хозяйству, а затем по всей производственной части. Тесно был связан автор записок с А. С. Макаренко и в последующие годы. В «Педагогической поэме» Н. Э. Фере изображен под именем агронома Эдуарда Николаевича Шере. В своих воспоминаниях автор приводит подлинные фамилии колонистов и работников колонии имени М. Горького, указывая в скобках имена, под которыми они известны читателям «Педагогической поэмы».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Читателю широко известны романы и повести Евгения Пермяка «Сказка о сером волке», «Последние заморозки», «Горбатый медведь», «Царство Тихой Лутони», «Сольвинские мемории», «Яр-город». Действие нового романа Евгения Пермяка происходит в начале нашего века на Урале. Одним из главных героев этого повествования является молодой, предприимчивый фабрикант-миллионер Платон Акинфин. Одержимый идеями умиротворения классовых противоречий, он увлекает за собой сторонников и сподвижников, поверивших в «гармоническое сотрудничество» фабрикантов и рабочих. Предвосхищая своих далеких, вольных или невольных преемников — теоретиков «народного капитализма», так называемых «конвергенций» и других проповедей об идиллическом «единении» труда и капитала, Акинфин создает крупное, акционерное общество, символически названное им: «РАВНОВЕСИЕ». Ослепленный зыбкими удачами, Акинфин верит, что нм найден магический ключ, открывающий врата в безмятежное царство нерушимого содружества «добросердечных» поработителей и «осчастливленных» ими порабощенных… Об этом и повествуется в романе-сказе, романе-притче, аллегорически озаглавленном: «Очарование темноты».
Виктор Макарович Малыгин родился в 1910 году в деревне Выползово, Каргопольского района, Архангельской области, в семье крестьянина. На родине окончил семилетку, а в гор. Ульяновске — заводскую школу ФЗУ и работал слесарем. Здесь же в 1931 году вступил в члены КПСС. В 1931 году коллектив инструментального цеха завода выдвинул В. Малыгина на работу в заводскую многотиражку. В 1935 году В. Малыгин окончил Московский институт журналистики имени «Правды». После института работал в газетах «Советская молодежь» (г. Калинин), «Красное знамя» (г. Владивосток), «Комсомольская правда», «Рабочая Москва». С 1944 года В. Малыгин работает в «Правде» собственным корреспондентом: на Дальнем Востоке, на Кубани, в Венгрии, в Латвии; с 1954 гола — в Оренбургской области.