Живая защита - [16]
Дементьев затащил Барумова за стол в углу. Сам прошел к буфету.
Неудобно получается… Впервые за столом со своим начальником — и пей. За что пей, по какому поводу? Спросить, допытаться? Ну не младенец ли, скажет, ну не все ли равно…
Закусывали молча. Дементьев сопел над тарелкой и зло косился на бутылку. Буфетчица… Жди, когда принесет! Не могла сразу подать. Из-за ее сверхосторожности приходится сидеть за этой бурдой.
— Ладно! — Он горячо стукнул кулаком по углу стола. — Так вот, товарищ Барумов, надо заставить о себе говорить. Такова сейчас ситуация. И заставлю!
Это уже о другом… А Барумову непонятно.
— Как же со скоростниками, Андрей Петрович?
— Чего ты пристал? — поморщился Дементьев. — На нашем совещании решение принято? Ну и выполняй! Подсказывать?
Посидел, подумал. Не надо покрикивать. Вместе водку пьет, от одиночества избавил… Это не в кабинете и не на совещании. И чтобы смягчить, распространился:
— Плохо сегодня отнеслись к скоростникам. Так нельзя. Когда скоростники только начинали, какая честь была, какой шум! Без цветов не встречали из поездок. Вот что значит — первые. Нынче уже не то. Да и погода меняется. Чувствую, движением скоростников потребность в перевозках не удовлетворить. Нужно фундаментальное. Вот почему надо переходить на электровозы. Вот и напрашивается что-то новое, первое. Оно всегда в жизни ценится. А когда в общей колонне… Хотя и в первой, а все же в колонне. Лиц не различишь, лица видны только у первых.
В фойе загремела джазовая музыка. Барумов не испытывал удовольствия от такой музыки, но теперь ему стало легче сидеть вместе с сосредоточенным, обозленным Дементьевым.
Подбежала буфетчица. Из кармана белого, шуршащего крахмалом передника вынула обернутую в прозрачную бумагу синеголовую бутылку.
— Ага-а-а, — удовлетворенно крякнул Андрей Петрович. — Вот теперь выпьем.
Секунда — и со стеклянного горлышка слетела синяя кожура, еще секунда — и холостым выстрелом выскочила пробка.
— Выпьем, товарищ Барумов, за тех, которые уже первые. Ну… хотя бы за скоростников, коль уж ты никак не угомонишься.
— Зачем, Андрей Петрович? Я не в восторге от тех скоростников, которых видел. Кому пышки, а кому шишки.
— Ты напрасно так! Идея-то какова, сама идея…
— Давайте лучше выпьем за честность.
— Это за какую же честность? На работе, с женщинами или вообще?
Павел засмеялся.
— Вы странно говорите. Делите честность по видам общения людей. Может быть, скоро появится честность ведомственная?
— Философ…
— Андрей Петрович, если человек честный, то он везде такой. Вот за такую честность, а не за однобокую.
— Язык у тебя подвешен… Что ж, выпьем.
— Так нельзя, Андрей Петрович! Если ничто не изменится, то от слова «скоростники» люди будут шарахаться, верить перестанут.
— Ты рассуждаешь как почетный железнодорожник. Интересно, как будешь рассусоливать лет через пятнадцать, когда пыль в хвост набьется. Ну, выпьем!
Павел чувствовал: пьянеет, очень уж тянуло порассуждать.
Дементьев думал: обычно после таких собраний, в непринужденной обстановке, узнаются сокровенные дела: о перестановке в руководстве дорогой, об интересных министерских новостях. Вот когда нужен Соловов!
А Барумов каков?! Уже на паровозе смахал. И сразу засек. Знать, диспетчер попался неопытный. Или слишком уж обнаглел.
— Не маши деревянной саблей перед ветряной мельницей, — говорил Дементьев. — Со скоростниками дело решенное.
— Значит, молчать? Участвовать в этой бутафории? Фактически — вредить?
— Ну уж, вредить… Такими словами не надо бросаться. Просто, молодой человек, надо быть благоразумным.
Дементьев откинулся на спинку стула. Он будто лишь сейчас отдал себе отчет, что сидит с новым человеком. Отлегло…
— Начнешь критиковать, шуметь… Голос твой поддержки не получит. О скоростниках есть официальные одобрения. Как говорится, они получили общественное признание. Ты один будешь… не в ногу.
— Да неужели о недостатках сказать правду поздно?
— А какая сейчас от этого польза? Движение скоростников глохнет. Это видно по сегодняшнему докладу Соловова. Если бы ты предупредил в самом начале движения… ты был бы первым в критике недостатков. Вот тогда честь и хвала. А сейчас…
«Как разболтался! — подумал о себе Дементьев. — С каким-то новичком…»
— И вообще тебе житейский совет: если хочешь иметь собственный след, будь первым. Если, конечно, сможешь. А если нет, то зачем все это? Живи как живется. Заметь, в истории остаются только первые.
Дементьев булькнул бутылкой над одним стаканом, над другим, раздвинул их в разные стороны.
— Не каждому, Андрей Петрович, дано открытия делать. Или, скажем, вести за собой людей на какое-то новое дело.
— Согласен! — причмокнул губами Дементьев.
— Себя я хорошо определил: героя из меня не получится. Да и вообще, что такое герой? Случайность. Очень редко — закономерность.
— Ишь ты! Говори, говори. Поверь, мне интересно.
— Самое главное для меня — быть честным. В других ищу то же самое. А быть честным — значит в любых условиях делать все от тебя зависящее.
Дементьев улыбнулся.
— Ты мне начинаешь нравиться. Не согласен с тобой, во многом не так надо. Зеленовато еще рассуждаешь. Но… добьем?
1942 год… Фашистская авиация днем и ночью бомбит крупную железнодорожную станцию Раздельную, важный стратегический узел. За жизнь этой станции и борются герои романа Виктора Попова «Один выстрел во время войны». В тяжелейших условиях восстанавливают они пути, строят мост, чтобы дать возможность нашим воинским эшелонам идти на запад…
"Самое главное – уверенно желать. Только тогда сбывается желаемое. Когда человек перестает чувствовать себя всемогущим хозяином планеты, он делается беспомощным подданным ее. И еще: когда человек делает мужественное и доброе, он всегда должен знать, что все будет так, как он задумал", даже если плата за это – человеческая жизнь.
Михаил Андреевич Лев (род. в 1915 г.) известный советский еврейский прозаик, участник Великой Отечественной войны. Писатель пережил ужасы немецко-фашистского лагеря, воевал в партизанском отряде, был разведчиком, начальником штаба партизанского полка. Отечественная война — основная тема его творчества. В настоящее издание вошли две повести: «Если бы не друзья мои...» (1961) на военную тему и «Юность Жака Альбро» (1965), рассказывающая о судьбе циркового артиста, которого поиски правды и справедливости приводят в революцию.
Автор публикуемых ниже воспоминаний в течение пяти лет (1924—1928) работал в детской колонии имени М. Горького в качестве помощника А. С. Макаренко — сначала по сельскому хозяйству, а затем по всей производственной части. Тесно был связан автор записок с А. С. Макаренко и в последующие годы. В «Педагогической поэме» Н. Э. Фере изображен под именем агронома Эдуарда Николаевича Шере. В своих воспоминаниях автор приводит подлинные фамилии колонистов и работников колонии имени М. Горького, указывая в скобках имена, под которыми они известны читателям «Педагогической поэмы».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Читателю широко известны романы и повести Евгения Пермяка «Сказка о сером волке», «Последние заморозки», «Горбатый медведь», «Царство Тихой Лутони», «Сольвинские мемории», «Яр-город». Действие нового романа Евгения Пермяка происходит в начале нашего века на Урале. Одним из главных героев этого повествования является молодой, предприимчивый фабрикант-миллионер Платон Акинфин. Одержимый идеями умиротворения классовых противоречий, он увлекает за собой сторонников и сподвижников, поверивших в «гармоническое сотрудничество» фабрикантов и рабочих. Предвосхищая своих далеких, вольных или невольных преемников — теоретиков «народного капитализма», так называемых «конвергенций» и других проповедей об идиллическом «единении» труда и капитала, Акинфин создает крупное, акционерное общество, символически названное им: «РАВНОВЕСИЕ». Ослепленный зыбкими удачами, Акинфин верит, что нм найден магический ключ, открывающий врата в безмятежное царство нерушимого содружества «добросердечных» поработителей и «осчастливленных» ими порабощенных… Об этом и повествуется в романе-сказе, романе-притче, аллегорически озаглавленном: «Очарование темноты».
Виктор Макарович Малыгин родился в 1910 году в деревне Выползово, Каргопольского района, Архангельской области, в семье крестьянина. На родине окончил семилетку, а в гор. Ульяновске — заводскую школу ФЗУ и работал слесарем. Здесь же в 1931 году вступил в члены КПСС. В 1931 году коллектив инструментального цеха завода выдвинул В. Малыгина на работу в заводскую многотиражку. В 1935 году В. Малыгин окончил Московский институт журналистики имени «Правды». После института работал в газетах «Советская молодежь» (г. Калинин), «Красное знамя» (г. Владивосток), «Комсомольская правда», «Рабочая Москва». С 1944 года В. Малыгин работает в «Правде» собственным корреспондентом: на Дальнем Востоке, на Кубани, в Венгрии, в Латвии; с 1954 гола — в Оренбургской области.