Житие и деяния святого отца нашего Андрея, Юродивого Христа ради - [19]

После того как блаженный Андрей рек это, они поцеловали друг друга святым лобзанием и сели в скрытом месте нартекса, и начал блаженный наставлять Епифания в церковном устройстве, говоря:"Знаю я, о дитя, что ты, стремясь к спасению, прилежен в Господних наставлениях, тем не менее, я умоляю тебя принять и наше увещевание. Добавь, о дитя, еще больше слез для очищения своей души и тела, чтобы стать по справедливости любящим добро; добавь кротости, чтобы ты сделался сердцем чист, чтобы ты стал святым, непричастным злу, как повелевает избранное орудие, божественный Павел. Да, мой свет, моя радость, моя красота, наслаждение и ликование, добавь в своей жизни и другую, еще большую стойкость, достоинство, доброту, еще более удивительный разум, непрестанную молитву, непритворную любовь, благоразумие и скромность. Вместе с тем стань сострадательным, возлюби бедность, отшельничество, Бога и добродетель; поощряй молчание, стойкость, постоянство, не суди, не порицай, не злословь; будь незлобивым, лишенным тщеславия, скромным, незаносчивым, дабы возвеличил тебя щедрый Господь пред ликом всех своих святых и безграничных тех сил. Еще настойчивей приобщайся к действенным благодеяниям, чтобы Бог, возлюбив тебя еще больше, возвысил, прославил и почтил тебя. Сдержи себя ради большего благочестия, воздержности и старания, чтобы тебя сочли достойным той почести, которую ты, милостью Божией, намереваешься принять, ни с какой стороны не навлекая на себя позор. Остерегайся возвещать об этом кому‑либо, и Господь пребудет с тобою".

И как только праведник высказал это, они встали и вошли внутрь церкви. Когда же началось чтение, Епифаний сел на скамью, а блаженный, как один из бедняков, — на пол, прикрыв свое тело дешевыми лохмотьями. И вот, когда он сел на землю, находящиеся там заметили его и стали говорить:"Что это случилось с бесноватым, что он пришел сюда?"И некоторые отвечали:"Возможно, он ненадолго освободился от мучившего его злого духа". А другие:"Случилось ему проходить мимо, вот он и заглянул сюда, а потом и вошел, как будто в дом, потому что как он мог узнать, что это церковь? Пусть бы Господь сделал такое же тому, кто сотворил с ним это!"

А праведник заметил демона небрежения, строившего козни и пытавшегося с помощью каких‑то уловок вытолкнуть кое–кого из церкви и сделать их непричастными к дару Господнему, напоминая им о заботах и обязанностях до окончания службы и приговаривая:"Уйди отсюда, чтобы выполнить свою работу: ведь в том не будет греха, если предстоит работа". Внушая это, дьявол, враг справедливости, многих заставил уйти до окончания службы, поскольку не пришло им на ум речение Спасителя, сказанное в Евангелиях:"Не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни во что одеться, ищите же прежде Царствия Божия"и так далее. Заметил он также, что демон безразличия и сонливости строил там козни и тех, кто во время чтения сидел и слушал божественные слова, повергал в дремоту. Наблюдая же за уловками гнусного демона, праведник впал в ярость и сказал про себя:"Гнусный и пагубный демон, как смеешь ты, пользуясь мраком своей пустоты, делать нас непричастными к слушанию божественных слов, погружая нас в сон безразличия? Но ты, Господин сил небесных, излей на них<демонов>Свой гнев и низвергни их". И как только он это вымолвил, вырвался из алтаря язык пламени и испепелил их. А те, которые под их воздействием были охвачены сном, тотчас пришли в себя и вняли чтению.

Когда же утренний гимн закончился, Епифаний поцеловал святого и ушел к себе домой. Вспоминая наставление праведника, он в течение всего дня удивлялся тому чуду и, оставшись один в своей комнате, исторг глубочайшие стоны из своего сердца и промолвил:"О, каким светочем владеет сей царствующий град и не ведает об этом, ибо истинно сказал Господь об увлеченных делами земными, что"глазами смотреть будете — и не узрите", а ведь мы видим, как почти то же, что случилось с Христом во время Его жизни на земле, ныне творится с Его слугою".

Итак, этою ночью молил Епифаний прояснить ему то, что творилось с праведником, какой считает Бог службу его, каким он видит его в этой жизни и каков он в Царствии Небесном. Уснув ненадолго, видит Епифаний во сне прекрасную равнину, поросшую растениями неведомыми, и одни были сухими, другие выжженными, на третьих вместо плодов были шипы, четвертые же весьма плодоносны, со сладкими плодами, и одни имели плод горький и зловонный, другие же были покрыты одними листьями, а третьи несли на себе увядшую листву. Было же среди них одно красивое дерево, плодоносное, весьма высокое видом, ветви его были очень пестрыми, ибо кто какой плод стремился получить с него, тот непременно находил, что взять. Так вот, прильнув взором к этому дереву, пристально смотрел на него юноша, в высшей степени достойный почтения, трепеща и недоумевая, что бы это могло быть. Тогда он приблизился к нему и увидел ласточку, весьма величавую, сидевшую в ветвях дерева. Она, однако же, не была полностью ласточкой: ведь от головы до груди у нее была наружность ласточки, а со стороны лица она имела облик соловья. И странное диво: иногда она щебетала, как ласточка, а иногда пела предивно, как соловей. Когда же чудесная ласточка села в глубине того грозного дерева, напевая сладкозвучно, слетело туда с неба птиц, услаждавших своими голосами, больше, чем звезд. И так был изумлен Епифаний этим красивым деревом и непрестанным пением столь прекрасной птицы, что от радости несказанной оросил лицо свое слезами.