Жить надо! - [8]

Это и называется: принять человека таким, каков он есть, – тоже невероятно трудная вещь. Как принять всего человека в свой социально-психологический мир, каким местом? Можно еще ситуационно принять, на какое-то короткое время.

Я в силу своей устремленности к путешествиям по социально-психологическим мирам четыре часа провел на «малине», случайно попал в такую ситуацию у профессиональных воров. Ну, четыре часа я там мог выдержать, войти в этот образ, выяснить, что там тоже есть своя порядочность, своя честь, своя искренность, своя доброта и так далее. Там они меня пожалели, там – в долю пригласили.

Или с бомжами, с профессиональными бродягами, тоже – два-три часа. Два года со спортсменами я прожил в ситуации полного погружения. И так далее, и тому подобное. Но у меня есть познавательная мотивация; пока она не исчерпана, пока я узнаю что-то новое об этом новом для меня мире, я могу терпеть.

Принадлежность человека к социально-психологическому миру, степень совместимости двух или более социально-психологических миров – это глубинная проблема человеческих отношений. Решается она пока только одним способом – способом «мухи отдельно, котлеты отдельно», – способом жертвы. В жертву приносится то, что для всех является самым первостепенным, – целостность человека.

Получается, что целостность человека реализуется только внутри его социально-психологического мира. Тогда становится понятно, что сословная или цеховая организация в прошлом имела позитивное психологическое содержание. Дворяне везде дворяне. Купцы были купцами, заводчики – заводчиками, чиновники – чиновниками.

Почти никто не пускался в путешествия по другим социально-психологическим мирам – все боялись, что не смогут вернуться. И даже идеал вертикального социального продвижения существовал только для отдельных авантюрных натур. А укоренялись «наверху», как правило, их дети, а чаще всего внуки, третье поколение.

Мы же с вами принадлежим, в формальном смысле, к такой абстракции, как советские люди. Что это такое – никто не знает. Никакого глубинного социально-психологического содержания это понятие не имеет. Мы даже просто сориентироваться не можем, где же мои одноплеменники, где те люди, которые из одного со мной мира, мы даже не знаем, каким способом их найти.

Кто там со мной одной крови? А ведь именно среди таких наших людей мы могли бы сами наиболее полно ощущать себя, и они с нами, и мы с ними. Это была бы действительно замечательная ситуация, если не ставить себе целью выйти за пределы этой обусловленности.

Мне интересно, как вы там живете, а тебе интересно, как мы тут живем. И мы можем жить, не покушаясь на социально-психологический мир друг друга, работать, взаимодействовать, на познавательном интересе.

Когда есть знание о том, что это существует, и есть интерес к этому моменту, не оценочный интерес: хуже – лучше, выше – ниже, – а интерес непосредственный (интересно, что и так бывает, и так, и так), тогда появляется возможность взаимодействия, а не насилия. С помощью такого интереса может открыться многообразие форм живой ткани жизни. Жизнь человеческая не есть нечто одинаковое для всех, эта ткань содержит в себе совершенно разные, удивительно разные моменты. Если мы будем предпринимать определенные усилия, то сможем понять, как буддийский Мастер пошел в лес, где ему должны были отрубить голову. И тогда мы сможем понять, как убийца, погубивший сознательно двадцать девять человек, впоследствии стал буддийским Мастером. И тогда мы можем понять, почему падшая Мария Магдалина стала святой.

Зная о разнообразии социально-психологических миров, о том, что социально-психологический мир есть неотъемлемая часть личности, сущностная часть, мы сможем понять парадоксы духовного взгляда на мир, на людей, на человеческие отношения. И может быть, ощутить вкус такого социально-психологического мира, в котором эти противоречия не уничтожают индивидуальности, – тот мир Бога, или мир Любви, в котором две вещи – есть одна вещь, в то же время оставаясь двумя вещами. Это знаменитый факт мира Любви.

Но жить так практически очень трудно, это требует очень большого внимания, осознавания и неподдельного интереса к другим способам жизни. И признания права на существование любого способа жизни.

Это не значит, что если я понял законы твоей жизни, то обязательно с ними согласился. Но признать право на существование любого образа жизни – это значит открыть реальный путь к реализации заповеди Христовой «возлюби ближнего твоего, как самого себя». Или «любите врагов ваших».

Только признав право на существование совершенно различных социально-психологических миров как живой ткани жизни, мы можем приблизиться к этому. Или путем рациональным, или путем переживания. Надо напоминать себе о социально-психологических мирах и начать смотреть на людей и на человеческую жизнь с этой позиции. Начать замечать, научиться видеть эти социально-психологические миры, признавать их право на существование. Научиться вступать с ними в диалог, даже если они очень непохожи на ваш мир.

Выйти из своего социально-психологического мира – это покинуть самого себя. А не только свою личность. Самого себя как такового. То есть трансформироваться полностью. От осознаваемых до принципиально не осознаваемых уровней – таковые в человеке тоже имеются, ибо он живой. А живое, как известно, потому живое, что содержит внутри себя тайну, которая не предназначена ни для понимания, ни для осознавания, а только для хранения.