Жирафка - [56]

Случилось нечто страшное.

Томаш пригласил меня на танцы. Собрались мы целой группой, Ева тоже хотела освободиться на вечер, который обещал быть хорошим: ребята дали слово, что спиртного не будет. А кончилось все ужасно, потому что милый Томаш, хотя и сидел рядом со мной, не обращал на меня никакого внимания. Было очень плохо: он ни разу не пригласил меня танцевать, а хотя Зденек и оба Карела танцуют хорошо, они ниже меня ростом.

Михал спросил:

— Что ты нашла в этом надутом дураке?

— Только то, что на него мне не приходится смотреть точно с потолка, как на тебя, — ответила я.

— А мне и в голову не приходило, что у тебя такие предрассудки, — ответил он, чем меня сильно задел, потому что мне в голову не приходило смотреть на вещи под другим углом зрения.

В понедельник я решила не разговаривать с Томашем, но не удержалась и спросила, почему он так вел себя на танцах.

— Потому что дурак, — ответил он.

— Замечательное объяснение!

Как бы ему отомстить? Ведь диктанты, даже с орфографическими ловушками, не представляют для него таких трудностей, как для меня некоторые виды задач. А контрольные он или дает мне списать, или решает для меня мой вариант, что ему, конечно, ничего не стоит. Да, если у меня способности к гуманитарным предметам, мне надо было бы серьезнее заняться языками. Немецкий я учила только год, но, если медленно говорить, я все понимаю. Английский совсем легко дается, русский тоже. Ну да, стать переводчицей, а вдруг попадется какой-нибудь маленький японец и мой рост он воспримет как оскорбление? А, что там… Ева права: нечего сейчас думать, времени много, все это завтрашние заботы, а сегодняшних и так полно.

Я читаю ребятам сказки, скоро буду работать на школьном радио, то ли дружу, то ли нет с самым умным мальчиком в школе, и меня мучит только то, что Богунка — тоже мне гимнастка! — упала на собственной кухне (у нее теперь множественный перелом голени) и заставляет меня готовить девчонок к спартакиаде.

Я стою у ее койки почти так же огорченно, как стояла бы во время проводов на вокзале, я ей только что вручила цветы и конфеты, потому что Ева считает, что без этого в больницу не ходят, и сама себе напоминаю Алису в Стране Чудес.

— Не снится ли мне все это? Товарищ профессор Богунка, ты не забыла, что я Жирафка? Каково мне будет торчать столбом среди всех подростков Чехо-Словакии? И ты еще забыла такую мелочь, как моя астма. Уж прости, что я заболела этой проклятой болезнью, что у меня аллергия черт знает на что, и уж наверняка на спортивный зал и стадион. Если ты бывала в спортивном зале и на стадионе, то, конечно, заметила, что там полно пыли, а если не была, спроси, и тебе расскажут. Здесь присутствующая Ева, возможно, проинформирует тебя, что случилось со мной, когда я провела всего несколько минут на школьном стадионе. Точка.

Нет, это не для меня. Не мое дело. И нет тут никакой Бары, чтобы втянуть меня в это дело, как папу. И нет нужды распространяться о том, что я предпочитаю занятия спортом в высшей лиге всем этим массовым зрелищам. Вот в ГДР поняли, что в сегодняшнем мире нужен только спорт, настоящий спорт. Даже маме не удалось меня переубедить, а тут еще эта Богунка.

— Пусть Ева возьмет этих твоих девочек. Ты ведь уже повесила на меня свою библиотеку. Я согласна даже на радио, но свою спартакиаду оставь себе.

— Еве нельзя, она должна ходить к маме. В Прагу она не сумеет вырваться. А на мне можешь поставить крест, — Богунка постучала по гипсу. — Пойми, это же физкультура. Спартакиада — событие для всех, занимающихся физическим воспитанием.

— Именно поэтому можешь и на мне поставить крест. От физкультуры я освобождена. Я занималась профессиональным баскетболом, а это разные вещи. Надеюсь, тебе понятно?

— У тебя спортивное мышление, ты настоящая спортсменка, а человек, который ничего не смыслит в движениях, тренировки вести не может. Я, конечно, помогу тебе, сама ты не справишься, но я, правда, не знаю, сколько времени я здесь проведу. Перелом, действительно, отвратительный, будет операция. А сколько я еще дома пролежу, тоже неизвестно. Даже в лучшем случае я не смогу заниматься гимнастикой, по крайней мере, год, это говорят хирурги, и ортопеды.

— И что, во всей школе не найдется замены?

— У каждого преподавателя свои композиции. А девочек тренировала только я, ты сама знаешь. Они и так столько пропустили из-за моей Африки. Ну, пожалуйста, Ленча! — стала упрашивать Богунка. Просить она умела так же хорошо, как и приказывать.

Я снова вспомнила про свою астму. Уж астма-то должна меня спасти от всеобщего помешательства!

— Ты знаешь, я тут поговорила с очень хорошим врачом… Ему, конечно, нужно посмотреть твои анализы, но он считает, что резкий отказ от занятий спортом тоже опасен.

Я расхохоталась, а воспитанные визитеры у других коек посмотрели на меня с упреком, и Ева тоже.

— Пардон, но ты действительно меня рассмешила. Провинциальная знаменитость оспаривает выводы пражских врачей!

— Ничего нет смешного. Врачи часто расходятся во мнениях, а у того врача, о котором я говорю, жена болеет астмой, и только по этой причине он вынужден работать здесь, столичная ты гордячка! У него не только клинический, но и личный опыт. Он, например, высказал такую мысль, что в твоем случае причина приступов — это соединение аллергии с большой физической нагрузкой. А о какой же физической нагрузке пойдет речь, если ты будешь только отдавать команды и заниматься с девочками? И рост твой тут ни при чем, Жирафка ты глупая! Богунка так раскричалась, что Ева зашипела на нее. А потом, чтобы больше не принимать участия в нашей перепалке, она стала убирать на столике и вокруг койки. Прирожденная медсестра, это, наверное, у нее в крови!